Богиня по ошибке

– Риа!.. – шутливо отмахнулась она.

– Ну ладно. – Я вскочила, притопнула сапогами. – Знаешь, Кланфинтан уже удивляется, что я так долго прощаюсь с больными.

Возможно, я чересчур задержалась, но даже на время прощаться трудней, чем я думала. Еще шесть самых тяжелых больных умерли; в обеих палатах прибавилось заболевших. По мнению Каролана, эпидемия достигла пика, хотя я не уверена. Хорошая новость та, что, похоже, маленькая любительница лошадей Кристианна выживет и, хотя Тэру перевели в палату для тяжелых больных, она, по предположению Силы, тоже преодолеет ужасный недуг.

Аланна горько вздохнула, выходя со мной в дверь. В коридоре непривычно пусто. Всего час назад, когда я шла мыться и переодеваться к походу, без конца натыкалась на людей и кентавров. Теперь просто странно, что коридор принадлежит только мне. Страж поклонился, распахнул дверь во двор, и вокруг раздались голоса:

– Богиня!..

– Благословленная Эпоной!..

– Удачи тебе, госпожа Рианнон!

– Наша любовь с тобой, избранница Эпоны!

Двор битком набит людьми и кентаврами. Все радостно кричат, машут, я расправила плечи, тяжело сглотнула, схватила Аланну за руку, чтобы ее от меня не оттеснили, ступила на узкую дорожку. Нас мгновенно окружили обожающие толпы (я от испуга чуть не обмочилась).

– Спасибо. Благодарю. Тоже буду скучать. Спасибо, – бормотала я, помахивая рукой, как, по-моему, и следует воплощению богини.

Прошествовала через двор к лошадиному источнику, за которым большие ворота и внешняя крепостная стена. Открылась невероятная картина. Передо мной плещется море кентавров. Дух захватывает от красоты и силы. Могучие мускулистые конские туловища плавно перетекают в мужские и женские полуфигуры, источая физически осязаемую мощь и уверенность.

Заметив меня, кто-то крикнул:

– Слава Эпоне!

По телу побежали мурашки. Я вдруг вспомнила что-то сказанное Овидием: красота – это «милость, дарованная богами». Если так, все боги, безусловно, улыбнулись воинам-кентаврам.

Самый красивый (по крайней мере, на мой взгляд) отделился от прочих, царственно поклонился, поднес мою руку к губам. При этом вновь грянул радостный хор, в котором теперь смешались кентавры и люди.

– Готова, госпожа моя? – спросил он.

Я в последний раз крепко обняла Аланну, повернулась к людям, которые высыпали во двор, столпившись вокруг храма и гигантской чаши фонтана.

Разнесся мой самый громкий учительский голос:

– На время отсутствия передаю свою власть госпоже Аланне. – На лицах в толпе промелькнула улыбка. Не глядя, знаю, что Аланна вновь вспыхнула. – Поминайте меня в своих молитвах. – Я улыбнулась, глаза неожиданно наполнились слезами. – Знайте, вы всегда в моих мыслях и в сердце. Пусть благословение Эпоны наполнит вас, как воздух.

Повернулась к Кланфинтану, протянула руку, он забросил меня к себе на спину, развернулся, и армия двинулась плавным галопом под приветственные крики людей и детей, забегавших вперед и бросавших цветы на дорогу.

Внезапно послышалось знакомое громкое ржание, и я радостно вскрикнула при виде скакавшей к нам Эпи, которая грациозно замедлила шаг вместе с войском кентавров. Ржание стихло, лошадка притерлась ко мне сбоку. Я наклонилась, поцеловала мягкую теплую морду, пробормотала, что рада видеть свою умницу, прибежавшую попрощаться. Оглянувшись, увидела девушек, бежавших от конюшен в погоню за ней.

– Ты остаешься, милая, – шепнула я, поглаживая бархатную щеку. – Не вынесу, если вдруг ты пострадаешь.

Она фыркнула носом, лизнула меня в подбородок, попятилась на два шага, вздернула голову, развернулась на задних ногах и помчалась обратно к конюшне, всхрапывая и помахивая хвостом, вновь оставив расстроенных девушек в клубах поднятой пыли.

– Умная кобылка, – заметил Кланфинтан, отдав приказ трогаться. Позади слышны были одобрительные смешки воинов-кентавров.

Оказалось, мы идем к реке, как я шла позавчера в утро церемонии благословения. Уткнулась подбородком в плечо мужа, спросила шепча в ухо:

– Пойдем вдоль реки к северу?

Он повернул голову, чтобы я слышала:

– Да, только переправимся на восточный берег. Не стоит углубляться в болото Ивасах… легион кентавров не пройдет в трясине. А нам надо спешить. На восточном берегу реки Гэл начинается лес Дойр-нан-Ич. Этот путь гораздо короче, чем через болото.

– Разумно, – согласилась я, быстро чмокнув его в мочку уха. – Дойр-нан-Ич красиво звучит… а что значит?

– В переводе с древнего языка «Лошадиная роща». Возможно, название объясняется тем, что Восточный Партолон отделяется там от Равнин кентавров. Только оно не совсем правильное. Дойр-нан-Ич не роща, а древний лес с гигантскими дубами. И я никогда никаких лошадей там не видел, – фыркнул он.

Я понимающе кивнула и сразу вспомнила прекрасную широкую реку в день благословения. Смотреть очень приятно, а переплывать не решилась бы, черт побери.

– Постой… хочешь сказать, поплывем через реку?

Он снова глухо фыркнул.

– Нет. Есть мост чуть северней храма. Собственно, руины древнего моста, о котором рассказывал Каролан. По нему переправимся.

– Ох, боже! Мои кожаные штаны за сто лет не просохнут!