Боги не играют в кости

— Очень может быть.

— А разве ночью Охту охотятся?

— И ночью тоже. — Веско заметил старик из темноты. — И на всех. — Прислушался. — Кажется, ушли. Хорошо, что прошёл дождь. Смыл наш запах. Запомните, на будущее. Если Охту выследит, постарайтесь обмануть его. Несмотря на рост, и силу, он глупый. Однако нюх у него отменный. Главное, перебить запах тела. Любыми способами. Уйти по воде. Обмазаться грязью. Самое лучшее — свежий сок маары, или другого дерева. Нужно только содрать кору и обмазаться. У маары едкий запах, так бьёт по ноздрям, слёзы текут. И самое главное — не трусить. Сможете обмануть Охту — победите. Пойдёте напролом — сожрёт. А теперь спать.

Год 11568 до Р. Х., межпланетная трасса Отта — Эя (сегодня, Марс — Земля), Триста Седьмая экспедиция, транспортное судно «Элта»

Ол пришёл в отсек питания с небольшим опозданием, а потому, пропустил начало спора. Впрочем, суть его уловил сразу.

— То, что на Отте давным-давно воспроизводится исключительно искусственным путём, — этнобиолог узнал голос океанолога Стина, самого старшего, по возрасту, члена Триста Седьмой экспедиции, — здесь, на Эе, имеется в огромном, буквально, безразмерном изобилии в природе. Отта исчерпала себя за тысячелетия становления цивилизации. Войны, монархии, частный капитал, отрицательный человеческий фактор — всё это привело к невосполнимой утрате естественных природных ресурсов.

— И, естественно, как вывод, полномасштабное освоение Эи? Я, верно, понял вашу мысль?

— Совершенно правильно.

— Иначе говоря, бросить Отту?

— Я не говорил бросить…

— Но вы это подразумевали! — Сделал за океанолога вывод молодой человек в шортах, оппонент Стина. Док присмотрелся внимательнее к юноше: он, где-то, ранее, уже видел это лицо… Вот только где? — Ну, конечно, что может быть проще? Вытянули из родной планеты всё, что только возможно, теперь можно присосаться к другой соске.

— Мне импонирует ваше отношение в родине, но, к сожалению, должен констатировать, Отта обречена. И вы это прекрасно знаете!

— Нет, — вспылил молодой человек, — это такие как вы, поклонники учения Храма, вбиваете в головы оттиянам мысль о том, что будто скоро наступит конец. Хотя, на самом деле, Отта только сейчас стала именно такой, какой и должна была стать: планетой — матерью, планетой — колыбелью. Планетой, на которой каждый может ощущать себя в полной безопасности. И это сделали мы, оттияне!

— Если во мне говорит Храм, то в вас сейчас кричит ваш отец, глава Совета Избранных. — Парировал Стин.

Точно, Ол едва не хлопнул себя ладонью по лбу. Этнок, глава Совета Избранных. Его отец. Ты смотри, сын почти копия отца, только, понятное дело, моложе. Но такой же самоуверенный, как и его предок.

— Вы, находясь во власти, не замечаете, или делаете вид, будто не замечаете, что Отта уже не та, что была раньше. Оно и понятно, вам выгодно, чтобы как можно больше оттиян оставалось под вашим влиянием. Те, кто на Эе, практически не подвластны вашему отцу. Именно это вас бесит!

— Ну, знаете…. — Молодой человек упруго вскочил из-за стола. — Вы и так уже всем на Отте надоели со своими нравоучениями, так теперь и на Эю хотите перекинуть щупальца?

На лице юноши появились признаки брезгливости в виде некрасиво изогнутых уголков тонкой нитки губ.

Этнобиолог, глядя на обладателя шорт, вспомнил недавний разговор с Тегом. А ведь инженер во многом прав. Ещё несколько лет назад в спорах слышались только уравновешенность и аргументация фактами. В данном же диалоге, который, судя по всему, совершенно случайно вспыхнул во время обеда, молодой человек пожелал взять верх над своим оппонентом не доводами, или аргументацией, а совсем иным способом: унижением. Причём, он того даже не скрывал. Впрочем, и оппонент был хорош, отвечал тем же. И, что ещё более страшное, никто из присутствующих данного факта не заметил! Улыбаются, ждут продолжения «дуэли». Что происходит?

Впрочем, — кулаки Ола непроизвольно сжались, — страшно не это. Страшно то, что я сам, совсем недавно, точно так же вливался в эмоциональность спорщиков, и получал от подобного рода эмоций колоссальное наслаждение, совсем не думая о том, что всё это идёт вразрез с моральными устоями Отты. Мы действительно скатываемся в прошлое, — ужаснулся этнобиолог, глядя на самодовольную физиономию сына Этнока. — И не замечаем этого.

Молчите. — Ворвался в мозг голос инженера. — Это только спор. А, как известно, в споре истина никогда не рождается, потому, как спорщики, чаще всего, остаются при своём мнении, и не слышат оппонента. Истина рождается в диалоге. В данном случае, диалога нет.