Богдан Хмельницкий

на случай против той зке турецко-татарской силы, которая в них видела препятствие

своим завоевательным стремлениям. Турецкий император писал к польскому королю:

«Если вы теперь не уничтожите Козаков на днепровских островах и не истребите их

вовсе, то невозмозкно вам будет удерживать их набегов на наши счастливые владения,

а. потому знайте: отселе, если хоть один челн появится на Черном море, то это будет

нарушением мира и тогда все провинции и волости Речи-Посполитой будут обращены

в прахъ». Крымский хап поздравлял короля с победами над своевольными козаками, но

в то же время предостерегал, что рассеянные' польскими силами,они снова собираются

на днепровских островах и думают нападать на татар, а потому побузкдал короля, для

сохранения спокойствия и мира между поляками и татарами, истребить Козаков.

«Несправедливо будет, выражался он, если эти мятезкники начнут опять нарушать

между нами дружбу; наш татарский народ то и дело, что колет нам глаза этою дружбою

и жалуется на Козаков; поэтому, если хотите , с нами жить в согласии, то пусть вовсе не

будет ни одного козака на днепровских островах и присылайте нам упоминки; а если

бы у вас недоставало войска для истребления козачества, то извольте написать—по

мере надобности мы пришлем свое войско для уничтожения обоюдного нашего

неприятеля». Из этих отзывов поляки поняли, что мусульманские соседи Польши

боятся Козаков, а так как, при всей досаде на козацкое своеволие, поляки все-таки не

могли положиться на прочность друзкбы с мусульманами и козаки, в случае разрыва с

мусульманами, были для Польши очень полезны, то самые сильные требования

мусульманских держав об уничтожении Козаков побуждали поляков сохранять их

существование на окраине своего королевства до поры до времени, цр поставив их в

такое положение, в которомр им трудно было бы делать своевольные набеги на Турцию

и Крым и поднимать к восстанию русское население Украины.

Козаки отправили на сейм послов своих, Романа Половца, Иосифа Пашкевича и

Данила Пуловича с просьбою, в которой уверяли, что пристали к мятежникам поневоле

и просили возвратить им прежния права.

Им отвечали: «козаки своими последними поступками заслужили того г чтоб их

совершенно уничтожить, но король, по своему благодушию, оставляетъ

97

их существование; чтоб не возникли вперед своевольства и бунты, и чтоб злые

люди не находили способов вовлекать их в дурные предприятия, необходимым

оказывается дать войску запорожскому другую ординацию».

Вслед за послами, возвратившимися с таким зловещим ответом, прибыли в Украину

коммиссары и в половине февраля 1638 г. собрали вальную раду под Трехтемировым и

приказали козакам присягать, но не так, как это делалось прежде, что все разом

поднимали вверх пальц ы; каждый козак один за другим должен был выходить и

присягать за себя отдельно. Присягу давали они в том, что будут слушаться

правительств а, не станут ходить на море, не будут заводить чернечих рад, не осмелятс

я принимать никого в свое сословие и будут готовы укрощать своеволие хлопов, когда

только потребуется. По произведенному реестру оказалось, что под Кумейками пало

всего на всего шесть тысяч русских, и выбыло тысяча двест и реестровых: убылые

места не были пополнены; явно показалось, что поляки желают, чтоб Козаков было

поменьше. Объявили козакам, что дети убитых под Кумейками никогда не наследуют

звания отцов своих. Два козацких полка, образовавшиеся перед тем на левой стороне

Днепра, миргородский и яблоновский, были уничтожены. Чигиринский и

белоцерковский полки должны были отправляться с полковником Мелецким,

оставленным в звании коммиссара над козаками, на Запорожье, чтоб выгнать и вывесть

оттуда всех беглецов и оставаться на Запорожье в качестве сторожи. Объявлено

козакам, что о дальнейшем их устройстве на будущие времена будет учинено

постановление на сейме.

Полковник Мелецкий отправился с козаками на Запорожье. Прибыв ши туда уже во

второй половине марта, когда реки были в полном разливе, он послал к запорожцам

старших Козаков объявить им королевскую милость и требовал выдачи Скидана,

Чечуги и других зачинщиков бывшего восстания, убежавших из-под Боровицы. Но

запорожцы заковали присланных от Мелецкого Козаков и оставили на берегу Днепра

письменный ответ Мелецкому очень неутешительного содержания, как он выразился в

своем донесении. Мелецкий попытался-было действовать против них оружием, но

тотчас убедился, что это невозможно: реестровые неохотно шли против своих

единоземцев и некоторые из них тотчас же перешли к запорожцам. «Если бы,— писал

Мелецкий,—я не был очень осторожен, то меня непременно бы убили». Он поспешил

убраться из Запорожья.

Тогда запорожцы выбрали старшим полтавца Остранина, который во время

восстания Павлюка организовал для него шайку в Полтавщине. Немедленно отправили

универсалы по Украине, и сами вслед выступили из Запорожья туда же; атаман Гуня

отправил к крымскому султану Калге просьбу о помощи против поляков. Между тем

поляки, занявши войском своим левый берег Днепра, считали себя окончательными

победителями. «До сих пор,— говорили они,— обширные степи и захолустья Украины