Богдан Хмельницкий

войны с холопами неважными, называли Козаков панскими овчарами и мясниками и не

признавали славы тех, которые их побеждали; за то Бог нас и наказал; ибо хотя между

козаками нет ни сенаторов, ни князей, ни воевод, и хотя они холопы, однако такие

холопы, которые достойны быть Квинтами-Цинцинатами, если бы права contra plebejos

(против простого народа) не препятствовали имъ».

«Ляхи ушли постыдно,— говорил своим козакам Остранин,— и нам теперь лучше

всего двинуться за ними к Лубнам: там и шляхи есть, и товарищество надойдет, и

живность будет, и сбор людской, и оборона удобнее, чем здесь». Козаки вышли из-под

Голтвы и погнались за Потоцким. 14-го мая поляки остановились у Сулы под Лубнами.

Остранин ожидал успеха и озкивлял своих Козаков надеждою прибытия свежих сил.

Полковник Скидан, отправленный к Чернигову, должен был явиться с новонабранными

дружинами: из степей шел к Остраниву другой отряд под начальством Путивльца;

третий отряд вел к нему Сикирявый; четвертый, из-под Киева, Солома. Толпа русских,

вооруженных чем попало, сбегалась к Остранину из соседних селений. Мезкду тем,

надеясь, что если ему удалось раз справиться с поляками, то удастся и в другой,

Остранин предполагал, что свежие отряды явятся к нему во время битвы, и решился

еще раз отважиться на битву: двинувшись прямо к польскому стану, он стал против

него, готовый принять новое нападение. Козаки распрягли лошадей, прицепили колесо

к колесу и заиграли на трубах и бубнах. Поляки бросились на них. Сражение

открылось с обеих сторон густою стрельбою, потом поляки атаковали козацкий табор.

Достойно замечания, что в этот день в польском войске отважнее и пламеннее

действовали реестровые козаки, еще недавно под Кумейками бившиеся за веру и

родину против поляков вместе с темй,-

7*

100

которые теперь опять ополчились под тем же знаменем. Реестровые были закрыты

гуляй-городинами—деревянным забором на колесах. Битва длилась целый день;

русские защищались с неослабным мужеством до темной ночи. Поляки оставили

нападение с тем, чтоб возобновить его на другой день.

Но солнце не осветило для них козацкого табора. Остранин отступил перед

рассветом через болото.

Поляки послали за ним в погоню отряд под начальством Гамицкого, который верст

за пятнадцать от Лубен напал неожиданно на русский отряд Путивльца, Мурки и

Рипки, шедших на помощь к Остранину. Русские, по обычаю, оцепили свои возы,

подняв оглобли в виде копий, и составили из возов табор. Поляки развернулись перед

ними кругом, начали палить на них из орудий, а гусарские хоругви пробивали табор

своими налетами. Русские защищались упорно целый день до ночи, но у них не было

воды; они ожидали, что Остранин подаст им помощь, а Остранин не выручал их.

Сделалось в таборе волнение. Решили просить у поляков мира и послали к Потоцкому

какого-то Васильевича. «Хотя вы недостойны никакого милосердия, — отвечали им,—

но вам даруется жизнь; выдайте своих старшинъ». И козаки, говорят современники,

оплакали своего Путивльца и других: «нехай твоя голова за вси наши головы!—

говорили они:—прощай, наш господарю!» Они выдали предводителей и положили

оружие. Тогда, несмотря на данное Потоцким обещание сохранить жизнь положившим

оружие, жолнеры бросились на них и перебили всех до единого. Злоба против русских

была так велика, что тогда не считали священными никаких обязательств, давных им, и

современный дневник, описывая это событие, находит поступок поляков очень

уместным, потому что иначе мятежники увеличили бы число вооруженного народа.

Поляки продолжали стоять обозом под Лубнами и дожидались свежих сил из-за

Днепра. К ним, между прочим, должен был придти князь Иеремия Вишневецкий с

своим войском.

Тем временем Остранин дошел до Лохвицы, потом до Миргорода, набрал там

пороху, который для него изготовили, повернул к Лукомлго на Суле ниже Лубен верст

за двадцать пять и там стал обозом, сильно окопавшись. Его силы значительно

увеличивались: из слобод на Хороле, на Пселе прибегали к нему жители; Роменщина

доставила ему несколько тысяч хлопства. Он высылал из своего обоза отряды, чтобы

захватить на Днепре переправы и не допускать к полякам новых сил. Скидан

отправился к Переяславлю; русские истребили паромы и всякия перевозные снасти,

захватили на правом берегу Днепра Ржищев, Трехтемиров, Стайки и Триполье. Другой

отряд, под начальством Нестора Бардаченка, отправился к Киеву. Поляки узнали об

этом и послали туда же другим путем реестровых Козаков, под начальством Захария и

Залесского. В Киеве в то время было войско Лаща и татары князя Корецкого. Русские

стали рубить и жечь байдаки и челны на Днепре, но с одной стороны на них ударили

реестровые, с другой лащовщики; Бардаченко с своими молодцами засел-было на

острове у Чартории, но его вытеснили оттуда; он уплыл вниз по Днепру и стал

переправляться на левый берег.

Услышал об этом Остранин, перешел на другую сторону Сулы и стал на Слепороде,

болотистой речке, между Яблоновым и Лубнами. Онъ

101

ожидал Скидана, который должен был придти из-за Днепра со свежими силами и

порохом, и отправил отряд под начальством Сикирявого к польскому лагерю набрать