Богач, бедняк

Насколько я поняла, ты не очень-то был приветлив со своим братом. Наверное, у тебя есть на то основания. Он превратился в довольно холодного человека, хотя я не могу жаловаться на невнимание ко мне. Если тебе не хочется с ним встречаться, я сообщу, когда его не будет дома – а это случается все чаще и чаще, – и нам никто не помешает.

Поцелуй за меня моего внука.

Любящая тебя мама».

«Боже милостивый, – подумал Томас, – голос с того света». Он долго сидел неподвижно, глядя в пространство и не слыша, как на кухне жена бранит за что-то ребенка. Он вспоминал те годы, когда они все вместе жили над булочной и он ощущал себя сосланным в изгнание даже в большей степени, чем когда его действительно выслали из города и велели никогда не возвращаться обратно. Кто знает, может, стоит съездить навестить старуху и послушать запоздалые жалобы на ее дорогого Рудольфа, ее любимчика.

Он возьмет у Шульца машину и свозит мать в церковь. Да, так он и поступит. Пусть они все увидят, как заблуждались на его счет.

II

Бывший полицейский, а ныне частный детектив мистер Маккенна положил на стол перед Рудольфом отчет и заметил:

– Я абсолютно уверен, что здесь собрана вся информация, какая вам требуется об интересующем вас субъекте, – сказал добродушный толстяк Маккенна, вытирая лысую голову; его строгая серая фетровая шляпа лежала рядом на столе. – Собственно, расследование оказалось очень простым и необычно быстрым. – В голосе мистера Маккенна звучало сожаление, что Вилли оказался таким неизобретательным простаком и для расследования не понадобилось особого профессионализма. – Любой компетентный адвокат без труда добьется развода для истицы по законам штата Нью-Йорк об адюльтере. Совершенно очевидно, что она – потерпевшая сторона.

Рудольф с отвращением смотрел на аккуратно отпечатанные страницы. Похоже, нынче подслушать телефонный разговор так же просто, как купить буханку хлеба. За какие-нибудь пять долларов гостиничный портье разрешит вам установить микрофон в любом номере. За приглашение в ресторан секретарши выудят из мусорной корзинки клочки любовных писем и аккуратно их склеят. Отвергнутые любовницы с готовностью выдадут все секреты своих бывших любовников. Архивы полиции и секретные показания свидетелей за небольшую сумму доступны каждому.

Рудольф поднял трубку и назвал номер телефона Гретхен. Послушал, как набирает номер телефонистка. Раздались короткие гудки. Рудольф положил трубку, подошел к окну, раздвинул занавески и стал смотреть на улицу. День был холодный и серый. На улице прохожие, согнувшись в три погибели от ветра, подняв воротники, спешили укрыться от непогоды. День, словно специально созданный для разговора с бывшим полицейским.

Рудольф снова подошел к телефону и попросил соединить его с Гретхен. И снова услышал гудок «занято». В досаде он шмякнул трубкой о рычаг. Ему хотелось как можно быстрее развязаться с этой историей. Он разговаривал с приятелем-адвокатом, не раскрывая, о ком идет речь, и тот сказал, что потерпевшая сторона, прежде чем подавать в суд, должна выехать вместе с ребенком из совместной квартиры, если нет другой возможности жить раздельно с мужем. Потерпевшая сторона ни при каких условиях не должна больше ни одной ночи оставаться под одной крышей с ответчиком.

Прежде чем позвонить Вилли и рассказать ему о содержании отчета детектива, он должен сообщить все это Гретхен и сказать, что намерен немедленно встретиться с Вилли.

Но телефон по-прежнему был занят. Пострадавшая сторона развлекалась беседой. С кем это она разговаривает – с Джонни Хитом, спокойным непритязательным любовником, постоянным их гостем, или с кем-то из десятка мужчин, ни с одним из которых, по ее словам, она не хотела больше спать? Самая доступная женщина в Нью-Йорке. Моя сестра.

Он взглянул на свои часы. Без пяти четыре. Вилли в это время уже наверняка вернулся на работу и дремлет, переваривая выпитый до обеда мартини.

Рудольф снял трубку и позвонил Вилли. Две секретарши в конторе Вилли передавали его одна другой нежными голосами, исполненными обаяния, как положено людям, занимающимся рекламой.

– Привет, Принц-коммерсант. Чему обязан такой честью? – весело спросил Вилли. Судя по голосу, он уже успел выпить по крайней мере три мартини.

– Вилли, ты должен немедленно приехать ко мне в отель.

– Послушай, дружище, я, можно сказать, на приколе…

– Вилли, предупреждаю: тебе же будет лучше, если ты сразу приедешь.

– Хорошо, – послушно ответил Вилли. – Закажи мне чего-нибудь выпить.

Не получив никакой выпивки, Вилли расположился в том самом кресле, где недавно сидел бывший полицейский, и стал внимательно читать отчет детектива. Рудольф стоял у окна и глядел на улицу. Услышав шуршание бумаги, он понял, что Вилли окончил чтение и положил отчет на стол.

– Получается, я не терял зря времени, – заметил он и, похлопав по бумагам, спросил: – Что ты собираешься с этим делать?

Рудольф протянул руку, взял сколотые вместе страницы, разорвал на мелкие клочки и бросил в мусорную корзинку.

– Что это значит? – удивился Вилли.