Бог смерти не любит яблоки

Она и не думала, что эти нечеловеческие, звериные глаза могут выражать столько всего. Возможно, при других обстоятельствах она могла бы праздновать победу: он был рядом, беспомощный, до самого нутра обнажённый. Больше не вице-Канцлер, но тот самый мальчишка, которого она знала в вирте, которого любила. Тот самый, до самого последнего жеста. И, что страшнее всего, кажется, этот мальчишка всегда был там, и раньше, и теперь. Он давал ей власть над собой, и она всегда могла полностью разоружить, надломить всего парой фраз.

Большая удача, сказал бы Агенор. И большая победа.

Только вот ей не нужна была эта дурацкая победа. Меньше всего на свете она хотела, чтобы всё настолько запуталось, обнажилось, сломалось. Меньше всего она хотела снова возвращаться к призраку по имени Лиана Брифф…

Только сквозняк превратился в шквальный ветер, и та самая неплотно закрытая дверь, что всё это время маячила на задворках её жизни, распахнулась настежь, ударившись о стену с такой силой, что осыпалась трухой. Теперь не закрыть, как ни старайся.

И по мере того, как навеянный туман в её голове рассеивался, она осознавала, в какой ситуации оказалась. И это пугало её так, как мало что пугало раньше.

Нельзя сказать, что Танатос был в лучшем состоянии. Он продолжал смотреть на неё и даже не пытался спрятать чувства за бронёй равнодушия. Его губы шевелились, будто он искал слова, но не находил.

Это надо прекращать. Ради них обоих.

Надо сказать что-то нейтральное, уместное, отрезвляющее. Надо… Она сглотнула вставший в горле ком.

— Не знала, что это часть вашей специализации, ари.

Голос получился так себе. Если откровенно, то подкачал — хриплый, слабый, благо хоть не дрожащий. Но цели своей она всё же достигла: он сморгнул беспомощность в глазах и посмотрел на неё чуть более осмысленно.

— Не моя специализация? О чём ты? — голос Танатоса тоже не тянул на образец спокойствия и уравновешенности, но не похоже, чтобы его это заботило.

— Заставлять других говорить правду. Я думала, на этом специализируется ари Веритас. Ну и некоторым образом ари Родас, хотя он и не про разговоры.

Он хмыкнул и повёл плечами, будто в попытке сбросить напряжение.

— Теперь мы будем болтать о наших ТТХ? Впрочем, изволь. На самом деле, боги новой эры были изначально сконструированы так, чтобы по всем самым важным направлениям иметь возможность заменить друг друга. Качество замены, конечно, будет не равноценным, и каждому из нас лучше работать по своему профилю. Но при этом, если возникнет серьёзная необходимость, каждый из нас способен выполнить обязанности другого, просто перестроив их под свои личные особенности; получив нашу свободу, мы лучше изучили границы собственных способностей. В моём случае это, как тебе хорошо известно, психокинез. Наши создатели предпочитали использовать её агрессивно-деструктивную сторону, потому что она была, скажем так, самой эффектной.

Ли вспомнила записи, которые потом просмотрела много раз. Ари Танатос, идущий по коридору в своём величии, стены, сминающиеся под давлением его ментальной силы, и тела, падающие замертво, стоит им попасть в радиус действия пси-способностей…

О да, не поспорить. Очень эффектно.

— Но другая сторона моих способностей, менее деструктивная, тоже в своём роде интересна. И да, я действительно очень хорошо могу лечить. И прочими способами влиять на физическое состояние человека, в том числе — спровоцировать дезориентацию, эйфорию и расслабленность. Не сыворотка правды, но помогает вызвать на откровенность, если очень нужно.

Она медленно моргнула и мысленно внесла поправку в досье. Причём позже, вполне вероятно, придётся поработать со всеми досье богов новой эры, попросить аналитиков просчитать возможности. Действительно, почему они не подумали, что боги, оказавшись на свободе, начнут эволюционировать?

— Хотела уточнить, в состоянии ли ты заменить ари Эрос. Но потом я вспомнила о способности влиять на процессы в организме и сама поняла правильный ответ.

На этот раз он выдал почти что настоящую улыбку — которая, впрочем, не коснулась глаз.

— Да, верно. Можешь с чистой совестью ставить соответствующую отметку в моём досье. А теперь, если мы закончили, предлагаю вернуться к прерванной теме.

Что же, она опасалась, что он не отступится просто так, но уже достаточно овладела собой, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию.

— Не к чему возвращаться, — ответила она сухо. — Я прошу простить за минуту слабости, но на этом всё. Я не вижу смысла в дальнейшем обсуждении личных вопросов.

Он вздохнул и неожиданно присел рядом с ней на кровать. Его рука накрыла её осторожным, удивительно… оберегающим жестом, от которого у неё в горле встал ком.

— Ты ведь не рассчитываешь всерьёз, что я сейчас развернусь и уйду, правда? — уточнил он.

Она медленно прикрыла глаза.

Как же они попали. Притом, кажется, оба.

Ли вздохнула.