Бог Ярости

— Дело не в тебе. Дело во мне. Я изменил тебе, — но даже когда я это говорю, мне кажется, что это неправильно. То, что я сейчас с ней, было похоже на то, что я изменяю ему. А не наоборот.

На этот раз мне нужно вонзить гребаный осколок стекла себе в шею.

Губы Клары приоткрываются, и она хмурится.

— Вау, ладно. Это дерьмово.

— Мне жаль, — я ни черта не имею это в виду, но все равно говорю. Потому что так и должно быть. Я чрезвычайно внимателен и потрясающе вежлив.

За исключением тех случаев, когда речь идет об одном придурке.

Она сокращает расстояние между нами и берет мою руку в свою, голые накладные ногти царапают по моей коже.

— Все в порядке. Мы уже проходили через это, малыш. Мне больно, что ты был с кем-то другим, но я могу простить тебя, как ты прощал меня все это время.

Я отталкиваю ее руку и делаю шаг назад.

— Мне не нужно твое прощение.

— Она тебе так сильно нравится? Мы можем заняться сексом втроем, если ты этого хочешь.

Отчаяние особенно раздражает.

Я отстраненно качаю головой.

— Мы расстаемся, Клара.

— Ты не можешь так со мной поступать! — она топает ногой по полу. — Я не расстанусь с тобой. Это так не работает.

— Именно так это и работает. Пожалуйста, уходи, — я подталкиваю ее к двери и открываю ее.

Она стоит в коридоре и кричит:

— Нет! Я отказываюсь.

— Между нами все кончено.

Она рвется обратно в комнату, но ее снова вытаскивают за волосы и отбрасывают в сторону, как мешок с картошкой.

Мой брат смотрит на нее сквозь пальцы.

— Ты его слышала. Он сказал, что все кончено, так что пойми намек и выпроводи свое дешевое присутствие с нашей территории.

Мой старший кузен Илай, который пришел с Лэном — вероятно, после того, как они устроили хаос в комнате моего брата, — оглядывает ее с ног до головы.

— Я почти уверен, что видел тебя раньше, но где?

— Я буквально прихожу сюда последние два года! — кричит она, ее высокий голос действует мне на нервы.

— О, точно! Ты же уборщица?

— Нет!

Он смотрит на Лэна.

— Она не уборщица?

— Конечно, нет, — мой брат насмешливо вздыхает. — У уборщицы больше изящества, чем у этой дешевой подстилки.

— Ладно, хватит, — говорю я раздраженный. — Просто уходи, Клара.

— Я не согласна с разрывом. Мы все еще вместе, — она съеживается под угрожающим вниманием моего брата и кузена. — Я напишу тебе позже, малыш.

— Не называй меня так, — бормочу я, чувствуя, как в затылке начинается мигрень.

— Что? — спрашивает она, выглядя растерянной.

— Не называй меня малышом. Я не твой малыш, — говорю я, на этот раз более четко, и ее глаза расширяются.

Она начинает говорить что-то еще, но Лэн встает передо мной и отталкивает ее, как будто она реквизит.

— Проваливай. И больше не показывайся на глаза моему брату, иначе я разрежу твое лицо на куски.

Мне хочется отчитать его, но я рад, что его слова наконец-то заставили ее сдвинуться с места. Она ускоряет шаги по коридору, напряжение волнами накатывает на нее.

— Я дам тебе знать, если нам понадобится твоя помощь! — Илай кричит ей вслед, а потом спрашивает нас: — Она действительно не уборщица?

— Унижать ее было не обязательно, — говорю я со вздохом.

Илай пожимает плечами. Он на дюйм выше нас, у него темные волосы и металлически-серые глаза, которые заставляют людей чувствовать себя некомфортно в своей шкуре.

В плане характера он похож на моего брата, и у них общая разрушительная натура, поэтому они и ладят друг с другом, хотя любят притворяться, что это не так. У них много общих интересов, включая игры в шахматы в доме нашего дедушки, которые длятся уже более десяти лет.

Но если Лэндон — выпендрежник, то Илай предпочитает действовать в тени.

Он все еще слишком антагонистичен, поэтому я предпочитаю компанию его младшего брата, Крея. Однако Илай всегда был для нас с Лэном как старший брат. Он сделал своей миссией защищать нас, когда мы росли, и продолжает делать это сейчас.

Илай, Лэн и даже Крей твердо верят в верховенство рода Кингов и считают оскорбление одного из его членов причиной для объявления войны. Не то чтобы я не разделял их чувств. Скорее, я никогда не чувствовал себя достойным этой фамилии.

Лэн сжимает мое плечо, на его губах играет злая ухмылка.

— Поздравляю, что вышвырнул эту сучку за дверь. Ради всего святого, не вздумай снова сойтись с ней. Она не для тебя.

— И откуда ты знаешь, кто для меня? Ты эксперт?

— Я — эксперт? Чушь. Но ты должен быть хотя бы с тем, кто действительно смотрит только на тебя.

— Ого, — Илай обхватывает меня за другое плечо и тоже его сжимает. — Уборщица посмела обидеть моего драгоценного Брэна? Почему ты не сказал об этом раньше, чтобы я мог выколоть ей глаза и скормить их собакам?

— Может, поэтому я и не сказал, — бормочу я. — Я просто хочу поспать.

— Нет, черт возьми. Мы должны напоить тебя, чтобы отпраздновать, — он прочищает горло. — Реми!!! Доставай кружки!

В коридоре опрокидывается несколько вещей, затем дверь распахивается, и оттуда выглядывает Реми с ухмылкой чеширского кота на лице.

— Кто-то сказал «кружки»?