Он не просто оставлял засосы. Он жестоко издевался над моей кожей, оставляя на ней злые следы от зубов.
Куда бы я ни прикоснулся, он там. Как постоянное напоминание о моей испорченной психике.
О том, как далеко я зашел и как глубоко потерял контроль над собой.
Мои товарищи по команде этого не заметили, потому что я принимал душ после того, как они выходили из раздевалки, притворяясь, что сначала должен кое-что сделать. Они отругали меня из-за засоса на шее, сказав, что у меня дикая девушка.
Они, очевидно, имели в виду Клару, но она и близко не дикая.
Тот, кто сводит меня с ума, — не кто иной, как мужчина.
Буйный, вечно без одежды, мужчина-гора, который смотрит на меня так, будто хочет разорвать на части.
Интересно, как я на него смотрю?
Мой взгляд останавливается на моих глазах в зеркале, и я стону, когда случайно касаюсь соска. Он все еще болит и ноет от его внимания, и сколько бы я ни пытался стереть это воспоминание, оно не проходит.
Я провожу пальцем по тугой вершине и снова сжимаю его, представляя, что это его зубы.
Мой член дергается, упираясь в брюки, и я прикусываю нижнюю губу.
Я пьян — или уже близок к этому. Это ничего не значит…
Он выглядел недовольным, когда я сбежал. Но почему? Он никак не мог ожидать, что я останусь там, пока все нас не заметят.
Мой телефон вибрирует, и я замираю, а затем спускаю рубашку, вытаскивая его.
Сердце застревает где-то в горле, когда я вижу его имя на экране блокировки.
Я должен игнорировать его.
Когда мы общаемся, ничего хорошего из этого не выходит.
Мой большой палец колеблется над экраном, прежде чем я снимаю блокировку и открываю сообщение.
Николай:
Я сопротивляюсь желанию закатить глаза и жду следующего сообщения. Он всегда отправляет несколько штук подряд.
После той ночи в переулке он не только начал снова писать мне, но и возобновил пытки моего терпения каждое утро во время пробежки.
То, что раньше было священным занятием, теперь омрачается его бесконечными вопросами и постоянными попытками сблизиться со мной.
Я просматриваю его последние сообщения, стараясь не чувствовать нетерпения из-за точек, которые постоянно появляются и исчезают.
Его сообщения обычно многословны, и по какой-то причине он любит рассказывать мне истории о том, что происходит в особняке Язычников, как будто это меня касается.
Его сообщения могут быть слишком разрозненными. Например, вчера они были следующего содержания:
Николай:
Появляется новое сообщение, и я проверяю его липкими от пота пальцами.
Николай:
Брэндон:
Николай:
Я с трудом сглатываю, вспоминая совершенно очевидный разрыв, произошедший сегодня вечером. Но если я скажу об этом Николаю, это просто запудрит ему голову, а нам это не надо.