Бог Ярости

— Да, столько, сколько сможешь найти, — Илай сжимает меня в объятиях. — Мы устраиваем Брэну «Поздравляем Что Уклонился От Пули Уборщицы» вечеринку.

— Понятия не имею, о чем речь, но я в деле! — он прыгает в комнату напротив в одних боксерах и пинком распахивает дверь Крея. — Просыпайся, отпрыск! У нас вечерииинкааа.

Меня против моей воли тащат в гостиную на вечеринку, в которой я не хочу участвовать. Я бы предпочел порисовать часок-другой до десяти тридцати.

Но, опять же, мое рисование принимают неприятный для меня оборот, и я прячу холсты, как будто они — маленький грязный секрет.

Может, так оно и есть.

Так что, возможно, эти бездумные посиделки с членами моей семьи — именно то, что мне нужно.

Я нахожу утешение в молчаливом присутствии Крея, который тоже не дал своего согласия на участие в этом неожиданном празднике.

Он примерно ровесник Глин, но у него душа старика, и именно его я ищу, когда мне нужно спокойствие.

Он прижимает свою бутылку пива к моей и поднимает подбородок.

— Поздравляю, что избавился от балласта.

Господь. Она не нравилась даже ему.

Я делаю глоток пива.

— Я не думал, что ты знаешь о ее существовании.

— Она позаботилась о том, чтобы все знали. Она была не для тебя, кузен. Ты заслуживаешь того, кто не будет использовать тебя.

— Спасибо, наверное.

— Даже мой Крей-Крей считает, что ты уклонился от пули, — Илай взъерошивает брату волосы и бьет его по голове, после чего они начинают игриво драться.

Лэндон отталкивает их и подходит ко мне, в его чертах появляется расчетливый взгляд, который мне не нравится.

— Так что послужило причиной для расставания? Она снова изменила?

Я делаю длинный глоток пива, чтобы избежать его пытливого взгляда. Конечно же, Лэн не оставит все просто так. Он всегда ведет себя как собака, обнюхивая все вокруг и пытаясь найти кость. Кости. Во множественном числе.

Он знает, что я держал ее рядом из соображений удобства, и, хотя он ее не одобрял, ему, как никому другому, хорошо известен этот образ. Камуфляж.

Но он и понятия не имеет, из-за чего я к нему прибегнул, и никогда не узнает, но он не мог не заметить его существования. Именно поэтому ему никогда не нравилось, как я перешел на рисование пейзажей. Он знает, что я делаю это в качестве части маскировки.

От него невозможно скрыться, что бы я ни делал. Это как проклятие.

Я выдохнул, уставившись на тонированную бутылку.

— Мне стало скучно.

— Значит, она не изменяла. Интересно, — его назойливые глаза прожигают дыру в боку моего лица, и я притворяюсь, что заинтересован тем, как Реми выставляет себя клоуном.

К счастью, Лэн отмазывается от меня простым «Ну, я рад, что тебе наконец-то стало скучно».

Не знаю, почему его так волнуют мои отношения с Кларой, или их отсутствие, но неважно.

Я опрокидываю в себя остатки бутылки и тянусь за второй. Может, лучше просто напиться сегодня.

Возможно, это заглушит неправильные мысли, пытающиеся прорваться в мой мозг.

Сегодня вечером я расстался со своей девушкой, с которой встречался два года — хотя мы и расставались время от времени, — но в мыслях у меня проносятся образы дикаря, опустошающего меня.

— Реми! Повтори вот это выражение, — Илай направляет свое пиво на кузена, возвращая меня в настоящее.

— Что вы имеете в виду, мой сеньор? — Реми говорит с драматическим средневековым акцентом. — Меня нельзя обвинить в измене, когда моя кровь десятилетиями орошала эти земли.

Я морщусь и скрываю это глотком пива. Учитывая мои сложные отношения с собственной кровью, меня тошнит при каждом упоминании о ней. Или, что еще хуже, когда я ее вижу.

— Отрубить ему голову! — кричит Лэн, похоже, слишком наслаждаясь театральной игрой.

— Мой дорогой, — Реми тянется к Крею и прячется за ним, говоря все тем же тоном. — Спаси меня от этих нецивилизованных варваров.

— Никто не спасет тебя от гильотины, — говорит Илай со злой ухмылкой.

— Эй, в средневековой Англии не было гильотины!

— Мы во времени Французской революции, mon ami — мой друг.

— Отпрыск! — Реми использует Крея как щит, пока Илай пытается обойти его. Лэн смеется от души, и я тоже.

Я вырос вместе с этими ребятами и их выходками, и я благодарен им за эти бездумные встречи и дерзкие подшучивания.

Они — моя семья, и я благодарен им не только за это.

В основном потому, что они предложили мне место, где я могу притвориться, что я — один из них.

Спустя полчаса мне нужно в уборную. Я покидаю шумную гостиную и направляюсь в гостевой туалет.

После того, как закончил, я мою руки и на секунду задерживаюсь на своем отражении в зеркале. Тошнота подкатывает к желудку, и я прерываю зрительный контакт, прежде чем разбить это зеркало вдребезги.

Вытерев руки, я поднимаю рубашку и смотрю на темно-фиолетовые засосы возле ключиц, плеч, груди, но в основном вокруг сосков.

Меня пробирает дрожь, и я провожу по ним пальцами, шипя от тени боли. Честно говоря, я никогда не думал, что у мужчин могут быть чувствительные соски или, что еще хуже, в моем случае, что меня возбуждает, когда Николай играет с ними.