Бобры добры

Короче, у меня от стыда за все это в куче внутри все узлами скручивало, и, будто этого мало, сверху еще щедро злостью поливало. Ведь все равно, хоть ты, блядь, бошку тупую себе о стену расшиби, а Оксану я хотел и то, что происходило там, в лесу, вставало перед глазами жарким маревом, и меня дикая похоть за глотку брала. Как она с пьяным взглядом на мне двигалась, сама на дурман похожая, а мы с Лехой оба от этого дурмана рехнувшиеся. Он смотрит, я трахаю, я это вижу, понимаю и уносит так от всего сразу, что просто отвал башки. Меня колбасит в оргазме, а он уже над Оксаной. Кончает она от его члена, а я целую-пью ее стоны и всхлипы, и от этого мой собственный кайф длится и длится… Какое же это все конченое извратское дерьмо в моей башке! Еще и Лёха, сученыш, со своим «всем хорошо, значит, нормально». Не нормально! НЕ нормально!

Так что переключиться на избавление от бардака хоть в какой-то части этой долбанутой ситуации было ой как кстати. Мы с Лёхой достаточно все усложнили, и нужно из уравнения хоть обязательства перед Корниловым и возможность еще и его претензий на Оксану исключить. Она теперь наша забота, раз уже сподобились, два долбоеба, занырнуть по самые яйца. Так что и бывший мимо, и Корнилов, если чего там и хотел, то пусть утрется.

Встречу он нам назначил через полчаса в торговом центре неподалеку и, похоже, был не слишком рад нас слышать в принципе.

Поднялись с Лёхой по лестнице центрального входа, почти сразу срисовали его пялящимся во внешнюю витрину салона продажи сотовых, о котором он нам и сказал.

— Слушаю вас, — мрачно зыркнул он на нас и вернулся к изучению витрины, при этом то и дело косясь еще куда-то, в сторону кафешки напротив.

Я пошарил глазами и засек сидящую там женщину, что пристально, почти неотрывно смотрела на нас. Хотя точнее уж на одного Корнилова. Темноволосая, хрупкая довольно, лет около тридцати.

— Михаил Константинович, мы отказываемся от этого задания, — угрюмо пробухтел Лёха, озвучивая привычно за обоих.

— И честно сообщаем, что будем всячески препятствовать, если вы его перепоручите еще кому-то, — счел нужным добавить и я.

— Что? — нахмурился он и приказал: — Объяснитесь, Бобровы!

— Мы не ангелочки, конечно, но и не сволота последняя, — вскинув голову и с вызовом выставив подбородок, начал брат. — И задури…

— Позже! — внезапно оборвал его Михаил Константинович, поменялся в лице и ломанулся в сторону той самой кафешки, стремительно темнея лицом.

Мы молча и чисто на автомате следом сорвались, а уже через пару секунд поняли, что не зря. Сквозь стеклянную стенку забегаловки увидели, что к брюнетке подсел за столик какой-то мутный пузан в дорогом костюме, она вся напряглась, даже издалека видно было, а в дверях ненавязчиво три явных отбойщика с люто уркаганскими харями встали. Вот на них бы тебе глянуть, синеглазка, а то нас с брательником ты звала уголовными мордами. Корнилов первого рубанул на ходу, не притормаживая, выводя из строя таким молниеносным ударом по брюху, что я его и засечь не успел. Ого, красава мужик, внезапный прямо, стоит запомнить, если и с нами после бодаться он решит.

Мы с Лёхой, не сговариваясь, как привыкли по жизни, переключили на себя оставшихся двоих быков, что пытались рыпнуться за Корниловым, а он попер дальше. Завязалась негромкая, но с глубоким смыслом и прочувствованная «беседа». В результате я разжился стволом, мой оппонент очутился едва ли не на коленях с заломленной лапой, кулаком которой он решил сдуру меня пощупать. Лёхин оказался не таким отважным, больше языкатым, так что остался на ногах, утирая всего лишь кровь с разбитой братом губы. Корнилов тоже вел весьма насыщенную беседу в это время, а прочие посетители кафе заведение спешно покидали. И их можно понять. Слишком отчетливо потянуло жареным. Слышать, о чем говорил Михаил Константинович, мы не могли, но выражение физиономии у него было — обосраться запросто можно. От того деревянного «костюма», каким мы его застали на работе, и следа не осталось. Как и сомнений у меня, что женщина, над которой он нависал оберегающим грозовым облаком, — его. И он за нее всех порвет. Ну, походу, вопрос насчет его претензий в сторону Оксаны можно снимать.

Закончилось все достаточно стремительно и ожидаемо. Пузан в костюме растопырил борзо волосатые пальцы в перстнях, явно залупаясь на Корнилова. Тот дерзости не оценил и быстренько придал ему позу бегущего оленя (ни-ни, никакого сексуального подтекста) и препроводил в данном положении до лестницы, куда мы доставили в разных агрегатных состояниях и троих быков. Одного — такого же скрюченного, второму — придавая ускорение пинками, третьего — за ноги волоком. Корнилов что-то еще проникновенно пошептал пузану, отчего того всего как приморозило сначала и рот он захлопнул, а потом скис и ушел не оглядываясь. Нам же Михаил молча кивнул, веля следовать за ним.

Брюнетка бросилась к нему на шею, только вернулись в кафе, и мы еще минут десять деликатно топтались неподалеку, давая мужику время успокоить ее. И только после этого все вместе уселись за столик.