Б у б н и к.
Л е в е ц.
Р е з к а.
Н а д а.
КАРТИНА ПЕРВАЯ
М и р а. Как отекли! Пока дождь не пойдет, у меня так и будут пышки вместо рук. Гадость какая. Может, это от почек?
О т е ц. От лени и нефти!
М и р а. От какой еще нефти?
О т е ц. Нефть затянула пленкой моря и реки, испарение воды поэтому намного уменьшилось. Засухи и застои. Если эта пленка где-нибудь прорвется, небо, словно губка, впитает в себя влагу и затем отдаст ее людям. Где как: Сава высыхает, а на Миссури наводнение. Ничего не известно о минеральных маслах, о катастрофах.
М и р а. Пощади меня со своими пророчествами, отец. Меня мои почки интересуют.
О т е ц. Тебе, надо полагать, известно, что мы терпеть не можем твою ипохондрию. От женщины, которая — nota bene[16] — все свободное время пролеживает в постели, нет никакой пользы. Наследника-то нет как нет и не будет!
М и р а. Ужалить меня хочешь, но это тебе не удастся! Наследник! Я его не искала, не ждала, на это чудо я дома насмотрелась.
О т е ц
М и р а. Видишь, я села. Ни слова о сыне!
О т е ц
М и р а. Очень может быть.
Я эту песню хорошо запомнила: ты всегда бубнил ее, когда у тебя что-то не ладилось. И когда маму увозили в больницу.
О т е ц. Ты уже в том возрасте, когда предаются воспоминаниям?
М и р а. Скажи мне, почему ты ни разу не был у нее, когда она умирала?
О т е ц. А ты уверена, что я обязан тебе объяснять?
М и р а. Зато ты уверен, что никогда никому ничего не должен.
О т е ц. Ты аптекарша, ученая, и должна бы знать кое-что о жизни в природе, не так ли? Ну скажи, уважаемый магистр, как и когда умирают звери?
М и р а. Они умирают в одиночестве. Ты тоже к этому стремишься? Завтра твой день рождения, тебе исполняется семьдесят пять, а это значит, что у тебя осталось не так уж много времени на размышления.
О т е ц. Все подсчитано! Когда мой час пробьет, ты его не услышишь. «Вечерний звон…»
М и р а
О т е ц
М и р а. Можешь не демонстрировать, я ее на себе достаточно испытала.
О т е ц. Слишком мало.
М и р а. Не важно, сколько ты
О т е ц. А что важно?
М и р а. Сколько ты бил
О т е ц. Ты никогда ничего не понимала!
М и р а. Уж поверь мне, отец, предостаточно! В тот последний день, когда я была у нее в больнице, мне было пятнадцать лет. Она впивалась ногтями в одеяло и, озираясь на дверь, спрашивала меня: «Мира, ведь он не придет, да? Не придет?»
О т е ц. А к чему мне было туда ходить?
М и р а. Это нужно было тебе самому!
О т е ц. Посмотри! Солнце за гору заходит, небо багряное. Закон природы. Видишь ли, такой вот закон природы сулил нам с твоей матерью быть как вода с огнем.
М и р а. Ну а кто
О т е ц. Огонь! Только сейчас я стал огнем!
М и р а. Бим-бам! Бим-бам! Бим-бам!
О т е ц. По мне рановато звонить, деревья для моего гроба еще зелены. Напоследок я сделаю то, чего не мог раньше. Я сам!