«Блудный сын» и другие пьесы

Б а л т а з а р. Немедленно приведите сюда десять или пятнадцать краснокожих друзей! Мы покажем удивительное религиозное представление, притом в совершенно новом стиле! Тех, кто до беспамятства пьян, тащить не надо! Все равно это не принесет им никакой пользы. Посмотрят в другой раз! Быстрее!..

Педро и Пабло изумленно смотрят на Балтазара. Затем переводят взгляд на женщин. Маргерита стоит словно окаменела. Каэтана, сгорбившись, сидит на софе.

П а б л о (пытается возразить). Я думаю, дон Балтазар…

Б а л т а з а р. Мне кажется, тебе не следует думать, господин Пабло! Дело решенное! Ты получил приказание и обязан его исполнить! И хотя ты вырос в порту, тебя учили догматам святой католической веры; один из них утверждает, что все мы созданы по божьему подобию; вот ты и поступай в соответствии с ним, не вороти нос от краснокожих братьев! Быстро! Десять или пятнадцать!..

П е д р о  и  П а б л о  поспешно уходят. Женщины остаются неподвижны. Балтазар лихорадочно перебирает одежду, что-то рассматривает, отбрасывает. Во дворе оживление, слышны окрики Педро и Пабло, затем топот босых ног по лестнице и коридорам.

Они пришли!

У центральных дверей толпится  г р у п п а  и н д е й ц е в. Среди них две или три женщины. Все в рваных пончо. Они жмутся друг к другу, явно смущенные; однако в их крови достаточно алкоголя, и к тому же они возбуждены петушиными боями — поэтому охвачены какой-то странной, безудержной веселостью.

Вы звали меня, друзья. Изменим последовательность событий: вы явились ко мне! Я принимаю вас в доме моего отца, доме, который стоит на пепелище домов ваших отцов — по воле отца небесного. У меня в отношении вас есть исключительно интересные намерения. Вы думаете, мы без передышки будем лакать водку и подзадоривать петухов?! Нет! Нет! Ни в коем случае! Вы же крещены, и будет справедливо, если что-нибудь сделаете и для своей христианской души! Вы ходите в церковь?

Бормотание. Один или двое утвердительно кивают.

Будем считать, ходите. А вы рассматриваете там картины? Рассматриваете, я же знаю! И что вы на них видели? Ты, например?

Индеец, к которому обратился Балтазар, пожимает плечами. Смотрит перед собой мутным, остановившимся взглядом, за его спиной кто-то хихикает.

Эй ты, помолчи и перестань смеяться! И ты бы не сумел объяснить! Вы, вероятно, видели святого Лаврентия на вертеле… Иди-ка сюда, парень! Святой Лаврентий был совсем молодой. Ты как раз подойдешь!

Молодого индейца выталкивают из толпы. Он слегка пошатывается. Взгляд бегающий, испуганный.

Ложись! Ложись, я тебе сказал! Вот так, видишь! И считай это для себя великой честью! Святой Лаврентий до самого конца проповедовал святую веру язычникам, а они за это надели его на вертел и медленно поворачивали над огнем. Он же не переставал распевать духовные псалмы. Ангелы разгоняли жар своими крыльями, и весь христианский мир разделял его мучения. Христианский мир, дорогие мои, это необычайно сильная, таинственная и всеобъемлющая штука! Тысяча епископов! И еще тысяча! Короли! И огромные церкви. Иисусова кровь в золотых сосудах! Войны! И наша милая богоматерь в синем плаще! Все это церковь, понимаете? А теперь и вы — тоже церковь, милые мои братья, сыновья нашей милой богоматери! Церковь — это огромное пламенеющее дерево, которое горит, не сгорая. А святой Лаврентий принимал муки за нее на вертеле, и мы должны вспомнить о нем, изобразив его муки!

Маргерита стоит в центре сцены. Руки судорожно сжаты. Вполголоса молится с закрытыми глазами. Каэтана не меняет положения. Балтазар вытаскивает из толпы еще двух индейцев.

Вы будете изображать слуг, которым приказано следить за тем, чтобы святой хорошо поджарился! Подождите! Я дам вам шлемы! Вот так! (Нахлобучивает им на головы шлемы, сует в руки по посудине.) Время от времени они поливали его жиром. Ведь сала на нем было немного.