Близко к сердцу. Истории кардиохирурга

В небольшом промышленном городе на побережье кипит своя жизнь. У нас есть свободное время, и мы берём моторикшу, пожалуй, основное средство передвижения по Индии. И утром, и днём, и вечером на улицах очень много людей. Вообще движение на дороге состоит из нескольких слоёв. По остаткам асфальта, испещрённым многочисленными выбоинами, едут грузовики, автобусы и машины. Правее, одним колесом по ухабистой обочине движется бесконечный поток моторикш. Далее по обочине снуют мотороллеры, байки, скутеры, велосипеды. Ещё дальше в несколько рядов бредёт разношёрстная толпа. И среди всего этого, на правах хозяек положения, вальяжно расхаживают коровы.

Замечаю, что многие не носят обувь и ходят по каменистой, полной камней дороге босиком. Периодически подбегают дети и попрошайки: кто-то пытается продать что-то ненужное, например пальмовые листья, зелёные бананы, какие-то орехи, а кто-то, не стесняясь, просит доллар.

– Доллар для них большие деньги, на него семья сможет прожить весь день, – комментирует ситуацию наш индийский сопровождающий.

Мы едем на окраину смотреть какую-то пагоду, и вдруг я замечаю, что воздух становится оранжевым. Горло начинает щекотать, дыхание перехватывает. Хорошо, что ковидные времена ещё не закончились и в моём рюкзаке лежит респиратор. Водитель давит на газ так, что мы почти вылетаем из открытого салона.

– Рядом химический завод, экология в этом районе не очень, – закрыв лицо рубашкой, говорит мне индийский коллега.

– Это называется не очень? – кричу я ему практически на ухо. Ты видел речку, которую мы только что проехали? Вода в ней синего цвета!

Видно, что образованные индийцы всё понимают и переживают за экологию своей родины. Но изменить ничего не могут, поэтому отшучиваются или стараются сразу же найти повод для оптимизма.

– Зато через несколько километров воздух будет чистым, и настроение улучшится, – подбадривает всех наш сопровождающий. На удивление, его слова оказались верными. Выехав за город, водитель повернул под давно выцветший указатель, на котором по-английски было написано «Аюрведа». Ещё несколько сотен метров по петляющей по внезапно выросшим со всех сторон джунглям дорожке, и мы оказались на большой поляне, в углу которой стоял небольшой деревянный магазин. Над ним возвышался рекламный щит с фотографией пожилого длинноволосого индуса в белоснежной чалме.

– Это местный религиозный деятель, можно сказать почти святой, мастер аюрведической практики. Его авторитет в этих землях непререкаем.

Мы вышли из моторикши и осмотрелись. Около магазина прямо на земле стояла массивная колонка, из которой звучала медитативная музыка. Над крышей поднимался дым от тлеющих благовоний. Поляну окружали экзотические растения, по пальмовым веткам прыгали не известные мне красногрудые птицы с большими клювами и различные виды попугаев.

Увидев гостей, из дверей магазина вышел навстречу худой, седовласый старец. Одетый в светлые одежды, он казался настолько невесомым и прозрачным, что я даже отошёл в сторону, чтобы оценить его толщину в профиль. Старец принялся увлечённо рассказывать нам историю аюрведы. Может, это место действительно оказалось намоленным, а может, я впервые за несколько дней оказался на территории, где никто не шумит и не толкает, но именно здесь я поймал свой индийский дзен. Стоял, рассматривая высокие облака в предвечернем небе, слушал бурную мелодию джунглей, сливающуюся с монотонными песнопениями индийских йогов, и понял, что счастлив.

Третьего дня утром мы покидали производство, толкаясь по переполненным людьми и машинами улицам двигались в сторону федерального шоссе. Повернув голову, вижу «замечательную» картину: три коровы в ряд, встав на задние ноги, передними опираются на переполненные мусорные контейнеры, каждая на свой. Челюсти монотонно пережёвывают содержимое пластиковых пакетов. Священные животные могут делать всё, что им заблагорассудится, но неужели это единственное, что им осталось? Проезжаем чуть дальше, и такси опять замирает перед перекрёстком. На постоянный стук в окна от местных нищих я уже не реагирую, и, кажется, снова становлюсь свидетелем незаурядной сценки: мама ведёт в школу маленького сына, он одет в белую рубашку и коричневые шорты с лямками через плечи. Малыш, заигравшись, убегает вперёд и внезапно падает в пыль и грязь. Мама ставит первоклассника на ноги, что-то ему высказывает и вдруг совершает невероятное. Раздевает его, достаёт из сумки бутылку шампуня, и ведёт отрока к расположившейся посредине дороги огромной луже.

– О нет, – думаю я, и чувствую, как моё сердце ускоряется от волнения. Это ведь невозможно.

Но в Индии возможно всё. Мама ополаскивает ребёнка грязнющей водой, намыливает его шампунем с ног до головы, повторно омывает в луже и принимается вытирать плачущее чадо какими-то салфетками.

– Нет, Индия, я всё-таки не понял и не принял тебя до конца, – думал я, пока новый Дримлайнер медленно набирал высоту. – Мне очень понравились твои открытые, добродушные люди, но я так и не смирился с тем, где и как они живут.