Близко к сердцу. Истории кардиохирурга

Инфекция в сердце

Проработав три года лечащим врачом, я вёл несколько палат. Однажды ко мне поступил больной с серьёзным диагнозом: инфекционный эндокардит с одновременным поражением трёх клапанов. После первого знакомства стало ясно, что он злоупотребляет алкоголем. Когда-то давно, на студенческих дежурствах в скоропомощной больнице, опытный хирург сказал мне: «Запомни, алкоголики делятся на два типа. Первые набирают вес, отекают, такой типаж мы называем рыхлыми. Вторые, наоборот, худеют и словно высыхают, назовём их жилистыми. Век рыхлых недолог, они быстро собирают букет болезней. Жилистые держаться до последнего». Мой пациент входил в категорию жилистых и, несмотря на постоянно повышенную температуру, был активен: заигрывал с медсёстрами и всё время кому-то звонил.

Картинка ЭхоКГ соответствовала диагнозу: аортальный клапан оказался значимо разрушен инфекцией, сформировалась выраженная аортальная недостаточность, похожая картина была и на митральном клапане. Трёхстворчатый больших вегетаций не имел, но тоже пропускал кровь в обратном направлении.

– Он перенёс тромбоэмболию лёгочной артерии и, вполне вероятно, вегетации с трёхстворки улетели в лёгкие, – сказала мне коллега из кардиологического отделения, лечившая его ранее. – Держите ухо в остро, он тот ещё «фрукт».

Через несколько дней на фоне ударных доз двух самых мощных антибиотиков температуру удалось нормализовать, болезнь вошла в холодный период и пришло время планировать операцию.

Как лечащему врачу, мне досталась почётная роль первого ассистента. Открыв аорту, мы увидели на створках клапана сочные грозди микробных вегетаций. Бактерии заселяют поверхность клапана, формируя на ней большие колонии. Мешая клапану плотно закрываться, они становятся причиной клапанной недостаточности.

– Не зря открыли, такую капусту нечасто увидишь, – прокомментировал увиденное оперирующий хирург.

Удалив створки и обработав фиброзное кольцо раствором антисептика, мы перешли к ревизии митрального клапана. На нём вегетации были чуть меньшего размера, зато инфекция привела к отрыву хорд, и задняя створка полностью утратила замыкательную функцию.

– Два протеза минимум, смотрим трёхстворчатый, – вздохнул мой начальник. Тонкие створки третьего клапана на первый взгляд не были поражены инфекцией, но фиброзное кольцо сильно растянулось из-за перегрузки на фоне поражения двух других клапанов.

– Здесь обойдёмся пластикой, повезло!

План операции был окончательно сформирован, и мы начали работу. На следующее утро, зайдя в реанимацию, я увидел, как выздоравливающий с аппетитом ест кашу.

– Доброе утро, поздравляю вас с ремонтом трёх клапанов!

– Спасибо, доктор, – улыбнулся несгибаемый пациент и нашёл силы подмигнуть мне.

– Вот ведь, ничем не прошибёшь, – думал я, выходя из отделения.

Но какой бы жилистый ты ни был, голова остаётся слабым местом. Хроническая интоксикация поражает нейронные связи и формирует субстрат для психических нарушений. На следующий день, зайдя в палату, я стал свидетелем необычной ситуации: пациент стоял на подоконнике в одних трусах. Вниз спускалась трубка мочеприёмника (из-за аденомы простаты мы оставили мочевой катетер на несколько дней). Благо два ряда окон были заклеены на зиму и открыть их было практически невозможно. Увидев меня, он, несколько раз ударив себя ладонью по губам, издал боевой клич индейца и со всей силы дёрнул рукой за катетер. Раздался громкий хлопок лопнувшего внутри мочевого пузыря фиксационного шарика.

Я посмотрел на упавший на пол мочеприёмник с катетером на длинной трубке, быстро вышел из палаты и открыл дверь кабинета рядом, где печатал дневники мой коллега.

– Пойдём быстрее, послеоперационный «белочку» поймал!

За несколько секунд моего отсутствия ситуация в палате кардинально изменилась. Буян с видом агнца лежал в своей кровати по шею накрытый одеялом.

Коллега с недоумением посмотрел не меня.

– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор, присев на край кровати.

– Не жалуюсь, товарищ начальник, – чеканя слова, отвечал больной.

– Давайте я посмотрю ваш пульс, – коллега откинул одеяло и начал щупать запястье пациента, оценивая работу сердца.

Внезапно я обратил внимание, что на левой руке не хватает массивных часов на стальном ремне, которые я отчётливо видел, когда пациент дефилировал на подоконнике. Бросив взгляд на правую руку, заметил блеск металла в сжатом кулаке.

– Осторожно, – успел крикнуть я, в тот же момент больной почти без замаха швырнул часы. Мой напарник сумел пригнуться, часы просвистели над его головой и с резким звоном ударились в оконное стекло, которое тут же осело на подоконник.

Я уже звонил на мобильный постовой медсестре, чтобы она набирала в шприц успокоительный коктейль, а санитарка тем временем вызывала на неотложную консультацию дежурного психиатра.