Близко к сердцу. Истории кардиохирурга

Финальная гидропроба показывает – функция клапана полностью восстановлена. Но это ещё не всё. Впереди запуск сердца и встреча с главным цензором – после того, как сердце вновь начнёт сокращаться, работу клапана оценит специалист по чреспищеводной эхокардиографии. В далёком 2008 году я впервые оказался на стажировке в кардиохирургической клинике в Милане. Пластика митрального клапана там была поставлена на поток, несколько больниц в городе и его окрестностях освоили операции на открытом сердце. Между ними на медицинском автомобиле курсировала бригада независимых специалистов по УЗИ сердца, которая напрямую подчинялись Управлению Здравоохранения. Понимая, что скоро завершит реконструкцию клапана, оперирующий хирург просил вызвать бригаду принимать работу. В операционной возникала атмосфера волнительного ожидания. Вскоре в зал заходили специалисты и начинали исследование. В большинстве случаев через некоторое время эхокардиографист поднимал большой палец вверх и громко говорил: «Ок!» Напряжение спадало, итальянцы сразу же начинали эмоционально поздравлять друг друга. Но один раз исследование продолжалось особенно долго, и специалисты результат не приняли. Клапан продолжал немного пропускать кровь. Хирург не имеет права спорить, это прописано у него в контракте, ему предстоит повторно остановить сердце и принять сложное решение: пытаться улучшить результат реконструкции или иссечь створки с результатами своей работы и пришивать надёжный протез. Потому как ещё одна ошибка может стоить очень дорого – третья остановка сердца и длительное искусственное кровообращение способны стать причиной осложнений и даже угрожать жизни больного. В моём случае всё немного проще: специалисты ЭхоКГ работают в нашей клинике, и при желании с ними можно договориться, но можно ли договориться с совестью? Вот, как раз они зашли в операционную. Мне даже не пришлось ждать несколько долгих минут, буквально сразу доктор повернул ко мне монитор и кивнул на экран: «Вообще не пропускает! Отличный результат!»

– Фу ты, – выдохнул я незаметно для бригады.

Но иногда понять, что восстановить клапан тебе не удалось, можно раньше, не зашивая предсердие и не запуская сердце. Если пластика сложная, ты сам понимаешь, что результат может быть неидеальным, а все сомнения развеивает гидропроба. Однажды ко мне обратился пациент с выраженной митральной недостаточностью за счёт пролапса обеих створок. Створки на экране эхокардиографа выглядели избыточными и мясистыми. Я сразу сказал пациенту, что попытаюсь восстановить клапан, но скорее всего придётся иссечь створки и вшить протез. Но, толкаясь в московских пробках, всё больше склонялся к мысли, что можно попробовать выполнить пластику. В этом случае предстояло сделать достаточно сложную операцию по пересадке фрагмента избыточной передней створки на место пролапса задней, а место забора трансплантата ушить, выполнив пластику створки.

Открыв предсердие, я увидел то, что ожидал: выбухающую вперёд и вверх избыточную переднюю створку и большой фрагмент пролапса задней, оба примерно одинакового размера и расположились точно напротив.

– Просто поменяй их местами, и всё, – уверенно сказал внутренний голос. И я начал. То, что кажется простым на словах, на деле часто теряется в мелочах и деталях, я прокопался более часа и не был уверен в результате. Гидропроба подтвердила мои сомнения: несмотря на кажущуюся точность восстановления створок, несколько струй в различных участках соприкосновения пробивались вверх из наполненного физиологическим раствором желудочка. Оставлять так было рискованно, переделывать особо нечего.

– Реконструкция не получилась, я ухожу на протезирование, – сказал я бригаде, медсестра подала мне ножницы, и я безжалостно иссёк результат своих длительных мучений.

Кардиохирурги прошлого поколения привыкли работать под звук метронома, а точнее секундной стрелки. Каждая минута искусственного кровообращения имела значение, операцию нужно было делать как можно быстрее. Сегодняшние технологии позволяют хирургу особенно не думать о часах, но затягивать операцию в любом случае не стоит. Остановленное сердце хорошо защищено, но это состояние для него нефизиологично, а силиконовые трубки аппарата ИК, несмотря на дорогое нанопокрытие, всё равно повреждают клетки крови. И чем дольше работает аппарат, тем больше мёртвых эритроцитов и тромбоцитов накапливаются в организме.

Обшиваю кольцо по периметру, прошиваю манжету протеза, опускаю его на место, которое ещё недавно занимали створки клапана. Проверяю, свободно ли открываются карбоновые лепестки.

Теперь нужно побыстрее зашить предсердие и снять зажим с аорты, тем самым запустив сердце.

Сердце восстанавливается через фибрилляцию желудочков – первый признак, что ты немного передержал, слишком долго оперировал на остановленном сердце. Операционная медсестра готовит «ложки» дефибриллятора.

– Все от стола, разряд! – сердце вздрагивает и совершает первое нормальное сокращение.

– Идёт, идёт! – радостно фиксирует результат анестезиолог.