Блюмсберийские крестины

Вечеръ наступилъ, а вмст съ нимъ явились къ Домпсу заране заказанные башмаки, чорные шолковые чулки и блый галстухъ. Горемычный воспріемникъ переодлся въ контор своего друга и оттуда съ духоамъ, понизившимся на цлые пятьдесятъ градусовъ, отправился на улицу Грэтъ-Россель пшкомъ, такъ какъ погода прояснла и вечеръ былъ въ полномъ смысл превосходный. Тихо онъ прошелъ Чипсэйдъ, миновалъ улицу Ньюгетъ и опустился съ возвышеній Сноу и Голборнъ. Всю дорогу онъ казался такимъ угрюмымъ, какъ статуйка на носу военнаго корабля, и почти на каждомъ шагу встрчалъ новыя причины къ своему неудовольствію. Въ то время, какъ онъ огибалъ уголъ Хаттонскаго сада, на него внезапно налетлъ мужчина, повидимому, пьяный, и непремнно сбилъ бы его съ ногъ, еслибъ въ ту же минуту не былъ поддержанъ очень ловкимъ молодымъ джентльменомъ, который въ это время какъ будто нарочно очутился подл него. Неожиданный толчокъ до такой степени разстроилъ какъ нервы мистера Домпса, такъ и его нарядъ, что онъ едва стоялъ на ногахъ. Джентльменъ взялъ его руку и съ величайшей снисходительностію провелъ его до Фернивальскаго суда. Домпсъ, можно сказать, въ первый разъ въ жизни чувствовалъ признательность и старался выказать всю свою учтивость, и наконецъ какъ онъ, такъ и молодой человкъ разстались съ выраженіемъ сердечной другъ къ другу признательности.

— По крайней мр есть нсколько благонамренныхъ людей въ этомъ мір, проворчалъ человконенавистный Домпсъ, приближаясь къ концу своего путешествія.

— Раттъ…. таттъ…. тр-p-p-раттъ, простучалъ, въ подражаніе джентльменскому лакею, кучеръ наемной кареты въ двери дома Киттербела, въ ту самую минуту, какъ Домпсъ приблизился къ нимъ.

Изъ кареты вышла старая лэди въ огромномъ ток, старый джентльменъ въ синемъ фрак и три фамильныя копіи со старой лэди. Въ розовыхъ платьицахъ и такихъ же башмачкахъ.

«Врно унего большое собрание» — со вздохомъ подумалъ крестный отецъ, отирая съ лица потъ и опираясь на чугунную ршетку у подъзда. Прошло нсколько минутъ прежде, чмъ Домпсъ собрался съ духомъ и постучался въ дверь. На стукъ его выскочилъ сосдній зеленщикъ, который нанятъ былъ за семь половиной шиллинговъ, но имлъ такія икры, что ему возможно бы увеличить плату вдвое. Появленіе этого новобранца, яркая лампа въ коридор, стати Венеры на площадк лстницы, въ добавокъ къ этому говоръ многихъ голосовъ и звуки арфы и двухъ скрипокъ — вполн убждали Домпса, что его предположенія были слишкомъ основательны.

— Здоровы ли вы? сказалъ Киттербелъ, съ большимъ противъ обыкновеннаго шумомъ, высовываясь изъ маленькой боковой комнаты съ пробочникомъ въ рукахъ и разнообразными частичками сургуча, разсыпаннаго по его «невыразимымъ» въ вид неправильно разставленныхъ знаковъ препинанія.

— Праведный Боже! воскликнулъ Домпсъ, врываясь въ ту же комнатку, чтобъ надть тамъ башмаки, которыя онъ принесъ съ собой въ карман, и еще боле изумился при вид только что вынутыхъ семи пробокъ и соотвтствующаго имъ числа графиновъ. — Скажи пожалуста, сколько же у тебя гостей?

— Не больше тридцати-пяти. Мы вынесли ковры въ заднюю гостиную, а въ передней поставили фортепьяно и зеленые столы. Джемима разсудила, что гораздо лучше будетъ накрыть ужинъ въ передней гостиной; знаете, на случай краснорчивыхъ спичей и тому подобнаго. Но, Боже мой! дядюшка, что съ вами? продолжалъ маленькій человчекъ, въ то время, какъ Домпсъ, надвъ одинъ башмакъ, объискивалъ свои карманы съ самымъ ужаснымъ искаженіемъ физіономии. — Что вы потеряли, дядюшка? ужъ не бумажникъ ли?

— Нтъ, отвчалъ Домпсъ, опуская руку сначала въ одинъ карманъ, потомъ въ другой и произнося отвтъ свой такимъ глухимъ голосомъ, какой мы слышимъ въ роли Дездемоны, когда лицо ее закрыто подушкой.

— Не футялръ ли изъ подъ карточекъ? не табакерку ли? не ключъ ли отъ квартиры? спрашивалъ Киттербелъ, посылая вопросъ за вопросомъ съ быстротою молніи.

— Нтъ! нтъ! воскликнулъ Домпсъ, продолжая шарить въ пустыхъ карманахъ.

— Такъ что же такое? ужь… ужь не молочникъ ли, про который вы говорили сегодня поутру?

— Да, именно молочникъ! отвчалъ Домпсъ, опускаясь на стулъ.

— Какъ же это такъ вы сдлали? спросилъ Киттербелъ. — Хорошо ли вы помните, что вы взяли его съ собой?

— Ну да! помню! О, теперь я понимаю, сказалъ Домпсъ, соскакивая со стула вмст съ счастливой идеей, блеснувшей въ его голов. — О, я несчастный! кажется, я затмъ только и родился, чтобы страдать. Понимаю теперь, понимаю! это дло молодого джентльмена!

— Мистеръ Домпсъ! прокричалъ наемный лакей самымъ громкимъ голосомъ, отворяя дверь и впуская въ гостиную крестнаго отца, который въ теченіе получаса усплъ нсколько поуспокоиться. — Мистеръ Домпсъ!

Вс гости обратились къ дверямъ, и въ ту же минуту появился мистеръ Домпсъ. Онъ чувствовалъ такую неловкость въ новомъ своемъ положеніи, какую почувствовалъ бы лосось, еслибъ заставили его проплыть по песчаной дорожк.