Блюмсберийские крестины

Мистриссъ Киттербелъ не вынесла. Съ платкомъ у глазъ и въ сопровожденіи многихъ дамъ, она бросилась изъ комнаты, оставивъ дражайшую половину свою почти въ такомъ же положеніи, и въ коридор предалась сильной истерик. Едва ли нужно прибавлять, что это обстоятельство совершенно нарушило гармонію текущаго вечера. Уксусъ, одеколонъ и холодная вода требовались теперь въ такомъ количеств, какъ требовались передъ тмъ за нсколько минут негусъ, пирожное и конфекты. Мистриссъ Киттербелъ немедленно отведена была въ свою комнату; музыканты замолкли; любезность кавалеровъ прекратилась, и гости потихоньку разошлись, Домпсъ убрался при начал суматохи и шелъ домой спокойнымъ шагомъ и (дли него) съ веселымъ духомъ. Хозяйка его дома готова была побожиться, что слышала, какъ Домпсъ, замкнувъ за собою дверь, захохоталъ самымъ особеннымъ хохотомъ. Показаніе это такъ невроятно и носитъ на себ такой отпечатокъ неправдоподобія, что до сихъ поръ еще оно не пріобрло ни малйшаго подтвержденія.

Съ того времени, къ которому относится нашъ разсказъ, семейство мистера Киттербела значительно увеличилось: у него теперь два сына и дочь; и такъ какъ онъ въ скоромъ времени ожидаетъ еще приращенія къ своему цвтущему потомству; то сильно безпокоится о выбор почтеннаго воспріемника. Во всякомъ случа, онъ положилъ обязать будущаго кума своего двумя условіями: первое — кумъ долженъ дать торжественное общаніе не говорить посл ужина спичей, и второе — не долженъ имть никакихъ сношеній, ни связей съ «несчастнйшимъ человкомъ въ мір».

Скиццы (Sketches) Чарльза Диккенса

1851