Блек. Маркиза д'Эскоман

Вскоре слезы, скопившиеся у нее в груди, настойчиво заявили о своем желании излиться наружу, и Тереза, понимая, что она сейчас разрыдается, стала искать место, где можно было бы свободно поплакать.

Под рукой у нее оказалась калитка, и она толкнула ее.

Калитка открылась в темный, узкий и сырой проход.

Тереза вошла в него.

Едва она это сделала, как ее страдание вырвалось наружу и слезы градом покатились по щекам.

Это случилось вовремя: ее сердце готово было разорваться.

Сколько времени она проплакала так в этом проходе? Этого она не могла сказать.

Почувствовав, что она слабеет, и оглядываясь, куда бы присесть, Тереза увидела какую-то лестницу и села на первую ступеньку.

Из состояния оцепенения она вышла, почувствовав, что кто-то прикоснулся к ее плечу.

То была старая женщина, живущая в этом доме; возвращаясь к себе, она заметила, как в полумраке вырисовывается нечто похожее на силуэт человека.

Тереза подняла голову; она даже и не подумала вытереть слезы, катившиеся по ее прелестному лицу.

Это горе, такое искреннее, что невозможно было в нем обмануться, растрогало пожилую женщину.

Она участливо спросила у девушки, чем та занимается, чего бы хотела, и может ли она со своей стороны оказать ей какую-либо услугу.

Ответ Терезы состоял из полуправды-полулжи.

Девушка сказала, что она белошвейка, что хозяйка прогнала ее и теперь она ищет жилье.

Все это было вполне правдоподобно, кроме одного — того, что столь маленькая беда послужила причиной такого большого горя.

— Вы хорошая мастерица? — спросила старая женщина.

Тереза, ничего не отвечая, показала ей воротничок, который она вышила своими руками и носила на шее.

Это был подлинный шедевр.

— Полно! — сказала женщина. — Если с помощью иголки вы способны делать подобные вещи, то не стоит волноваться: голодная смерть вам не грозит.

Тереза ничего не ответила.

— Вы ищите жилье? — спросила старуха.

На этот раз Тереза утвердительно кивнула.

— Ну, что ж, в доме как раз сдается одна комната; она полностью обставлена и плата за нее не слишком высока. Черт возьми! Комната не так уж и хороша, но за восемнадцать франков в месяц нельзя требовать дворец. Но одно условие: за первые две недели придется заплатить вперед девять франков.

Тереза вынула из кармана две монеты по пять франков.

— Заплатите, — сказала она.

— Но вы даже не знаете, подойдет ли она вам? — спросила старуха.

— Она мне подойдет, — ответила Тереза.

— Хорошо, тогда идите за мной.

Старуха поднималась первой; Тереза шла за ней. Старуха остановилась на третьем этаже, где жила хозяйка дома.

Сделка состоялась очень быстро; хозяйка задавала своим жильцам только один вопрос: "Вы можете заплатить вперед?" — ничто другое ее не волновало. И если они отвечали "Да", то были желанными гостями.

Через десять минут Тереза уже разместилась в каморке, где ее позднее нашел шевалье де ла Гравери.

В тот же день, отложив некоторую сумму на питание, так, чтобы ее хватило на неделю, Тереза попросила пожилую женщину на все оставшиеся деньги купить ей кисею, иголки и нитки для вышивания.

Что касается вышивок, она имела привычку сама делать для них рисунки.

Через день старуха вышла из дома с воротничком и манжетами, вышитыми Терезой, и вернулась с десятью франками.

Тереза дала ей из них два франка за труды.

Бедное дитя подсчитало, что могло прожить на двадцать пять су в день, при этом зарабатывая по три франка.

Так что она могла не волноваться на этот счет, как ей об этом и говорила старуха.

Так продолжалось месяц.

За это время Терезе удалось отложить пятьдесят франков.

Однако вот уже несколько дней старуха вела с ней странные речи: она постоянно пускалась в рассуждения о том, как легко молоденькие девушки могут стать богатыми, как глупо она поступает, портя свои глаза работой на чердаке; потом она стала жаловаться, что спрос упал и ей уже не удается продавать столько, сколько она продавала в самом начале, и доход от рукоделия сократился наполовину.

Все эти высказывания оставляли Терезу безразличной; даже если доход, приносимый работой, сократился наполовину, ей и этого хватило бы на жизнь.

Наконец однажды вечером старуха высказалась более ясно: она заговорила о молодом человеке, который видел Терезу, влюбился в нее, обещал снять для нее квартиру и делал намеки…

Тереза подняла побледневшее лицо и с непередаваемым выражением отвращения и решимости произнесла:

— Я поняла вас. Убирайтесь! И чтобы я вас больше не видела.

Старуха попыталась настаивать, потом стала оправдываться, извиняться, но Тереза, столь же гордая в своей каморке, как какая-нибудь королева у себя во дворце, вторично приказала ей покинуть комнату и на этот раз таким повелительным тоном, что та вышла, опустив голову и бормоча:

— Черт возьми! Кто бы мог подумать!

С этого дня Тереза лишилась своего посредника и была вынуждена сама обходить владелиц бельевых магазинов Шартра, предлагая им свою работу.