Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

Нонтетха была далеко не единственной, кто пророчествовал в те годы в Южной Африке, причем многие другие пророчицы были в отличие от нее еще и политически ангажированными. Они чутко улавливали глубинные страхи лишенных всякой уверенности в завтрашнем дне местных племен и прицельно били в самые болевые точки, одновременно эксплуатируя и наивные упования на торжество справедливости в новом, лучшем мире. В 1917–1920 годах по шахтам Ранда прокатилась волна забастовок все более втягивавшихся в профсоюзное движение рабочих, и тогда же стала набирать силу недавно учрежденная политическая организация туземного населения, которая вскоре получит свое современное название, Африканский национальный конгресс (АНК). Зулуска по имени Жозефина, которая к 1923 году выработает общую с АНК идейную платформу по Ранду, также начала пророчествовать на фоне пандемии, хотя поначалу политических лозунгов не выдвигала, ограничиваясь предсказаниями нашествий саранчи с человеческими головами и хвостами скорпионов.

У африканеров также были основания для тревоги. Составляя более половины белого населения страны, потомки голландских колонистов люто ненавидели англоговорящее меньшинство, занявшее господствующие позиции в промышленности, армии, искусстве, да и просто во всех сферах южноафриканской жизни. У многих из них к тому же еще не изгладились из памяти и не отболели последствия ни Второй англо-бурской войны, унесшей на рубеже веков жизни 26 000 африканеров, ни подавления в 1914 году британцами последнего восстания африканеров против их владычества[372]. В 1916 году Йоханна Брандт[373] (тоже из африканеров) предрекла великую чуму, которая расчистит путь к новому и лучшему обществу. Через два года ее пророчество сбылось, но только в первой части. Хотя африканеры и отделались весьма легко по сравнению с черным населением, даже и эти относительно умеренные потери серьезно обострили у них ощущение, что само существование их народа поставлено под угрозу.

Власти о бурной деятельности Нонтетхи прознали в 1922 году. Многие из ее месседжей – о пагубности колдовства и спиртного, к примеру, – им бы пришлись вполне по нраву, вслушайся англичане в смысл ее проповедей. Но к тому времени они крайне настороженно и предвзято относились к любым новым религиозным движениям, априори усматривая в них политическую подоплеку. Несколькими годами ранее на правом берегу реки Кей в деревушке Булхук, расположенной всего в сотне с небольшим километров к западу от Хулиле, стали по церковным праздникам регулярно собираться многотысячные толпы последователей отколовшейся от методистской церкви секты «израильтян», дабы достойно встретить обещанный их пророком конец света. В очередной раз обманувшись в своих ожиданиях на пасху 1921 года, сектанты, однако, расходиться по родным деревням не спешили, а встали там лагерем, вызывая всевозрастающее раздражение властей своим затянувшимся несанкционированным массовым собранием на фоне неубранного урожая. Дипломатичные увещевания разойтись действия не возымели, и полиция применила силу для разгона «израильтян», которые оказали сопротивление, и все это в итоге вылилось в печально известное Булхукское побоище 24 мая 1921 года, стоившее жизни почти двум сотням темнокожих сектантов. В результате и на Нонтетху местные власти смотрели теперь через призму случившегося в Булхуке – и видели в ней исключительно подрывной элемент, способствующий разжиганию ненависти к белым. Одного этого было вполне достаточно для ареста пророчицы. Нонтетху взяли под стражу, но судить не стали, а объявили невменяемой и поместили в психиатрическую больницу города Форт-Бофорт, в восьмидесяти километрах от Хулиле.