Битва за Салаяк

Вот, что положено делать хвитре. А не пялиться.

В тишине необъятной залы вновь раздается негромкий голос короля:

– Крылатые хвитры! Избранные!

Все хвитры вжимаются лбами в каменный пол. Ристин, трепеща, делает тоже самое. Впервые она так близко к королю Язилу и королеве Эселль.

– Грядет буря, – говорит Язил. – Враг надвигается на нашу твердыню.

Ристин хочется запеть. Но она сжимает губы – песни крылатых хвитр также запрещены в присутствии Язила и Эселль. Они могут ранить их слух.

– Меченосцы пришли, – выпевает Эселль. – И они теперь не оставят нас в покое.

Ристин знает об этом, ведь она уже встречала людей в долине. И за последние недели их появилось еще больше. Они поставили палатки и разбили лагерь. И принесли с собой уйму всякого железа в виде копий, стрел и доспехов.

Нужно избегать железа. Оно – яд для хвитр, как для крылатых, так и для бескрылых. Сама Ристин никогда не касалась железа, но она видела, какие страшные уродливые ожоги оно оставляло на теле других хвитр.

– У нас есть оружие против людей, – продолжает король Язил. – Это наши когти. Наши пращи и деревянные молоты. А еще у нас есть наши подземные туннели под горой Салаяк, куда нет дороги никому из людей.

Ристин осторожно скашивает глаза в бок и видит в полу возле стены зала крышку каменного люка. За ней – вход в туннель, уводящий в самую глубь горы.

Король, помолчав, продолжает:

– Принцесса Яте будет руководить обороной замка под землей. Мы же защитим стены замка. Победа будет за нами, крылатые хвитры!

Ристин слушает, ощущая, как все ее существо рвется в бой. За победой.

– А теперь идите и отдохните перед сражением, достопочтенные хвитры, – молвит королева Эселль. – Будьте наготове!

Ристин начинает пятится назад, и все хвитры медленно покидают зал.

Каменные двери закрываются. Крылатые хвитры выпрямляются, кивают друг другу и негромко поют боевую песнь. Ристин тоже поднимает голову и, улыбаясь, поет вместе со всеми.

Близится сражение с меченосцами. Осталось ждать совсем недолго.

Запах Стуршёна

– Что ни говори, а все же Торкиль удостоился погребального камня, – сказал Никлис, кивая назад, в сторону Вратной горы.

– Будем радоваться этому? – иронично спросил Самуэль.

– Конечно! Ведь теперь он бессмертен. И пирует в чертогах Вальхаллы.

Самуэлю обычно не нравились разговоры Никлиса про викингов, но сейчас он промолчал.

Миновав сгоревшую усадьбу, все стали еще более острожными и бдительными. Пятеро рыцарей почти не сходили со своих коней. А кнехты постоянно держали мечи наготове.

Никлис тоже все время был начеку, но без тени страха. Он был готов к встрече с демонами с севера.

Пусть они только появятся! И тогда он отомстит за Торкиля и Кнута.

Он встретит врага с мечом в руке – как только его заполучит.

Местность вокруг стала неровной; телегам раз за разом приходилось то нырять в заболоченные низины, то с трудом взбираться на одетые лесами холмы. Тучи комаров, вившихся над солдатами, становились все плотнее.

Войско пробиралось между горами, пока наконец не достигло лесов возле церкви в Орса, где росли широкие, словно двери, сосны – в два раза выше тех, что встречались в Смоланде.

Солдаты тесными рядами маршировали через хвойный лес. Хвитр нигде не было видно. Лесные птицы тоже куда-то подевались, но феи продолжали лететь впереди войска либо сновали туда-сюда над длинными рядами щитов и копий. Временами они приземлялись на елку или пенек и, мигая своими крошечными глазками, спокойно глядели на проходивших мимо солдат.

Никлис устал и набил себе синяков и шишек на неровной дороге. Теперь вся его жизнь состояла из подпрыгивающей на ухабах телеги и хрюканья поросят. Да разве что редких перебранок с Сикстеном Узкопалым или с кем-нибудь еще из напыщенных оруженосцев.

И по-прежнему никаких хвитр. Даже людей, и тех почти не было.

За семь дней пути им встретилось только четыре усадьбы и все маленькие. Две стояли покинутыми.

Сюда, в горы, уже не доносился перезвон церковных колоколов. Вокруг раскинулся суровый край. Безмолвный и дикий.

Поэтому нетрудно представить, как же все обрадовались, когда удалось добраться до Свега – живописного городка, приютившегося в широкой ложбине между гор. Здесь было вдоволь еды: мяса, сыра и теплого свежесваренного пива.

Но после Свега лес стал еще более непроходимым. Но ни разу никакой дичи подстрелить им не удалось. У себя дома Йоран часто встречал косуль и оленей в дубовом лесу, но здесь они держались в стороне, избегая людей.

– Это мы распугали все лесное зверье, – сказал как-то Хасверос.