Битва стрелка Шарпа

Французские пехотные офицеры гнали колонны, а барабанщики неистово отбивали pas de charge. Набравшее разгон французское наступление прокатилось через деревню Наве-де-Авер, смело кавалерию союзников и теперь, не ослабляя порыва, наваливалось на обреченное правое крыло Веллингтона. В случае успеха эти войска смогут ударить в тыл основной части британской армии, а оставшиеся французские подразделения разорвут потрепанную оборону защитников Фуэнтес-де-Оньоро.

Пользуясь численным преимуществом, вольтижеры заставили британских и португальских застрельщиков поспешно вернуться к главной линии обороны, изрядно потрепанной французской артиллерией. Раненые уползали на узкие улочки Поко-Вельи, пытаясь хоть как-то укрыться от ужасного града картечи. Французские кавалеристы ждали на окраинах деревни с саблями и пиками, готовясь атаковать бегущих.

– Vive l’Empereur! – ревели наступающие колонны.

Туман уже рассеялся, уступив яркому солнечному свету, лучи которого отражались от тысяч французских штыков. Солнце било оборонявшимся в глаза – слепящее пламя, в котором проступали смутные очертания французских колонн, которые под ободряющие крики и бой барабанов вытаптывали ближние поля. Вольтижеры открыли огонь по основной оборонительной линии. Сержанты кричали на солдат, требуя сомкнуть ряды, и нервно поглядывали на вражескую кавалерию, дожидающуюся благоприятного момента для фланговой атаки.

По мере того как убитые и раненые покидали шеренги, британские и португальские батальоны постепенно стягивались к центру.

– Залпами! – скомандовал британский полковник, и его люди открыли стройный огонь, смещавшийся вдоль оборонительной линии от роты до роты.

После залпов португальского батальона вся восточная окраина деревни как будто вспыхнула. Солдаты в первых рядах французских колонн падали как подкошенные. Шеренги разделились, чтобы обойти убитых и раненых, и снова сомкнулись. Французы уверенно шли вперед. И британцы, и португальцы отказались от залпового огня; офицеры разрешили стрелять по готовности. Деревню окутали клубы густого дыма. Установленная на ее северной окраине французская легкая пушка хлестнула ядром по рядам касадоров. Барабанщики прекратили отбивать pas de charge, колонны испустили громкий боевой клич «Vive l’Empereur!» и ринулись вперед через огороды уже под ускоренный барабанный бой. С севера прилетело еще одно ядро, и другой фланг союзников превратился в кровавое месиво.

– Отходим! Отходим!

Никаких шансов удержать деревню двумя ослабленными батальонами не оставалось, и потому, уже почти смятые противником, красномундирники и португальцы побежали. Местечко было бедное, с церквушкой едва ли больше какой-нибудь часовенки диссентеров. Гренадеры обоих батальонов выстроились ротными шеренгами около церкви. В стволах заскрежетали шомпола. Французы были уже в деревне; колонны рассыпались, и пехотинцы самостоятельно пробирались через сады и проулки. С флангов деревню накрывала кавалерия, высматривая разрозненных беглецов и безжалостно их истребляя. Как только первая толпа французов приблизились к церкви, португальский офицер отдал приказ открыть огонь, и две роты дали залп, завалив узкую улочку убитыми и ранеными.

– Назад! Назад! – прокричал португальский офицер. – Внимание на флангах!

Ядро угодило в церковную крышу, осыпав отступающих гренадер осколками черепицы. Появившиеся в переулке французские пехотинцы образовали подобие стрелковой цепи; им удалось свалить двух касадоров и одного красномундирника. Большинство солдат двух батальонов уже выбрались из деревни и направились к тем семи батальонам, которые выстроились в каре для защиты от окружившей их французской кавалерии. Боясь остаться без добычи, некоторые кавалеристы предпочли атаковать отступающий гарнизон Поко-Вельи.

– Каре! Каре! – заорал британский офицер, увидев разворачивающийся для атаки эскадрон кирасир.

Его рота образовала каре, тот единственный строй, который способен остановить несущегося в атаку всадника.

– Не стрелять! Подпустить гадов ближе!

– Оставь его! – приказал сержант, когда какой-то солдат выбежал из каре, чтобы помочь раненому товарищу.

– Теснее! Теснее! – призвал капитан, наблюдая за маневрами кирасир вокруг каре. – Огонь!

Зарядить мушкеты успела едва ли треть солдат, и после нестройного залпа лишь одна лошадь заржала и поднялась на дыбы. Всадник вывалился из седла, увлекаемый тяжестью нагрудника и спинной пластины. Другой, счастливо избежав пуль, галопом пронесся вдоль плохо сбитого каре. Какой-то красномундирник, выскочив из строя, попытался проткнуть француза штыком, но тот изогнулся в седле и торжествующе завопил, хлестнув палашом.

– Ну ты и болван, Смизерс! Болван, каких мало! – закричал капитан на незадачливого солдата, закрывшего ладонями лицо, которое превратилось в кровавую маску.

– Назад! Назад! – взывал к своим людям португальский полковник.