Библиотека моего сердца

Джун отшвырнула газету. За весь вечер она ни разу не вспомнила о библиотеке, но теперь пришлось вернуться к реальности. Каждую неделю в «Вестнике» появлялись подобные статьи, но от этого ничего не изменится: несмотря на все предпринятые усилия, завтра библиотека прекратит свое существование.

Зевнув, Джун взяла белый конверт с ее именем и адресом. Внутри лежали два листа бумаги. Первый — короткое письмо, напечатанное на компьютере.

Дорогая мисс Джонс,

Настоящим уведомляю Вас о том, что Вы являетесь единственным получателем наследственного имущества по завещанию покойного Сидни Фелпса. Прилагаю для Вашего сведения копию соответствующего раздела завещания.

Я проинформирую Вас, когда все юридические процедуры будут завершены и я смогу передать Вам наследство.

С уважением,

Э. Дэвис

Джун перечитала письмо несколько раз, не веря своим глазам. Что означает «наследственное имущество»? Кроме трейлера, у Сидни больше ничего не было. Если это и есть наследство — спасибо, очень великодушно с его стороны, но что ей теперь с ним делать?

Глава 36

На следующее утро в половину седьмого Джун натянула пальто, повязала шарф, надела резиновые сапоги и вышла из дома. Она двинулась длинным путем, огибая закусочную, и повернула на главную улицу. Магазины еще не открылись; если не считать редких машин с невыспавшимися работягами, вокруг не было заметно признаков жизни.

Проходя мимо библиотеки, Джун замедлила шаг. Через несколько часов Марджори в последний раз поднимет ставни и отопрет дверь. Вскоре появятся постоянные читатели: Вера и Лейла примутся изучать кулинарные книги, семьи займут детский зал, а миссис Брэнсворт раскритикует очередной роман. Джун направилась к мосту и свернула на тропу, ведущую вдоль реки.

Пройдя милю, она сверилась с картой на телефоне, нашла ступеньки, перебралась через забор и очутилась в поле. Его пересекала исхоженная тропа; возможно, ее протоптал Сидни. На дальнем краю поля, за узкой дорожкой, высился металлический забор с надписью «АЛЕКСАНДЕР ПРОПЕРТИЗ». Джун вгляделась в щель. В такую рань работы еще не начались; в полумраке виднелся строительный вагончик, рядом — несколько экскаваторов, чуть подальше — фундаменты домов. Девушка прошла вдоль забора, обогнула стройплощадку и углубилась в рощу.

Оказавшись на лугу, Джун с облегчением обнаружила, что трейлер по-прежнему на месте. Выглядел он еще более убого, чем раньше: сбоку его оплела колючая ежевика, колеса заросли крапивой. Над дверью висела нетронутая паутина, сверкающая в первых лучах солнца. Может, не стоит заглядывать внутрь? Прошлой ночью Джун решила: раз трейлер теперь ее собственность, придется выполнить неприятную обязанность по уборке. Она помедлила у входа. Тело Сидни пролежало здесь почти двое суток. С тех пор прошло два месяца — одному богу известно, что творится внутри. На мгновение Джун испытала жгучее желание убежать, но все-таки повернула дверную ручку. Ее друг считал этот трейлер своим домом и по какой-то причине решил оставить его ей. Она собралась с духом и вошла.

Первое, что потрясло ее до глубины души, — запах. Он оказался намного хуже, чем можно себе представить. От тухлой вони к горлу подкатила тошнота. Занавески были задернуты, внутри царила кромешная тьма. Джун достала телефон и включила фонарик. Задержав дыхание, она шагнула внутрь и увидела в раковине остатки последней трапезы Сидни, превратившиеся в зловонное месиво. Она порылась в рюкзаке, вынула резиновые перчатки и мусорный пакет. Надев перчатки, закрыла глаза, выгребла из раковины тарелку со склизкой массой, положила в пакет, добавила туда же покрытую толстым слоем плесени сковородку и вышвырнула пакет на улицу.

Затем Джун раздвинула занавески и открыла два маленьких окошка, чтобы впустить внутрь утреннее солнце и свежий воздух. Теперь ей удалось как следует разглядеть обстановку. Все было примерно так, как она запомнила. Слева — узкая кровать без постельного белья, рядом на вешалке — костюм Сидни: поношенный, но чистый пиджак и аккуратно сложенные брюки. В том, как бережно хранилось сие скромное одеяние, чувствовалась такая забота, что у Джун сдавило горло. Она отвернулась от кровати. На маленьком столике громоздились стопки документов: буклеты, составленные во время оккупации, протоколы собраний «Чалкотских подлинных книголюбов». Джун принялась просматривать бумаги, теряясь в догадках, что же с ними делать, как вдруг заметила конверт. Она взяла его и чуть не выронила. На нем было шесть слов: «Джун Джонс, старшему помощнику Чалкотской библиотеки».