Библиотека моего сердца

Джун стояла перед высоким величественным каменным зданием и смотрела в небо. Серые тучи недвусмысленно предвещали дождь, а зонтика с собой не оказалось. Девушка огляделась: вокруг не было ни души. Значит, придется сделать все самой. Часы показывали без пяти два. Подавив волнение, она вошла внутрь.

Джун уже бывала в этом зале восемь лет назад, но помнила все, будто это происходило вчера. Деревянные панели на стенах, запах восковой полироли, гробовая тишина. В прошлый раз все сиденья были заняты, люди толпились вдоль стен, а сегодня — никого. Мамин гроб утопал в цветах, а на последнем ложе Сидни не имелось никаких украшений — ни цветов, ни фотографий, ни единого напоминания о том, кто лежит внутри.

Затаив дыхание, Джун двинулась по центральному проходу и вдруг заметила в переднем ряду неподвижную маленькую фигурку. Приблизившись, она увидела седоволосую женщину, сидевшую с гордо выпрямленной спиной.

— Прошу прощения… — Ее голос эхом разнесся по пустому залу.

Женщина обернулась к ней. Ей было сильно за восемьдесят. Костюм из темно-синей шерсти давно вышел из моды, блузка застегнута на все пуговицы, сморщенные руки сложены на коленях.

— Я — Джун Джонс, мы с Сидни дружили. Соболезную вашей утрате.

Пожилая дама смерила Джун взглядом выцветших серых глаз, молча отвернулась и уставилась прямо перед собой. Девушка села на противоположной стороне прохода. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь монотонным тиканьем часов, неумолимо отсчитывающих секунды. Джун попыталась подстроить дыхание под их ритм, борясь с желанием вскочить и убежать.

— Привет.

Она вздрогнула. В проходе стоял Алекс в костюме с черным галстуком.

— Ты пришел.

— Ну конечно. — Он опустился рядом.

Через боковую дверь появился мужчина и приблизился к сестре Сидни. В руках у него был лист бумаги.

— Все собрались? — спросил он. Пожилая дама кивнула. Он подошел к кафедре, расположенной рядом с гробом.

— Дамы и господа. — Голос его звучал чересчур громко в пустом зале. — Меня зовут Гай Уилсон, я проведу церемонию прощания с Сидни Фелпсом. Прежде чем начать, хочу прояснить несколько организационных вопросов. Во-первых, прошу выключить мобильные телефоны и хранить молчание. Во-вторых…

Сзади раздался шум.

— Простите, мы опоздали. Чертова пробка.

Джун обернулась. Миссис Би грузно протопала по проходу и уселась рядом с Алексом.

— Я решила, пусть старик и не узнает, что я тут, все равно надо попрощаться.

— Мы заказали микроавтобус от библиотеки, — сообщила Вера, устраиваясь сзади. — А поминки будут?

Гай Уилсон откашлялся.

— Ну, если все собрались, давайте приступим.

Он сообщил, что сестра Сидни попросила проводить церемонию без музыки. Перечислил краткие сведения о покойном: дата и место рождения, как зовут родителей и сестру. Упомянул, что Сидни много лет работал бухгалтером и умер от аневризмы мозга. Ни словом не обмолвился ни о Китти, ни о Марке, ни о библиотеке. Джун не узнавала человека, о котором он говорил.

— Так у нас не полагается, но раз церемония получилась краткой, может быть, кто-то хочет сказать несколько слов об усопшем? — Уилсон взглянул на сестру Сидни, которая все это время сидела не шелохнувшись. Та отрицательно качнула головой. — Кто-нибудь другой?

Джун отчаянно хотелось поведать во всеуслышание, каким замечательным человеком и добрым другом был Сидни, поблагодарить его за все, что он сделал не только для библиотеки, но и лично для нее. Чувствуя на себе взгляд Алекса, она оглянулась на сестру Сидни — та по-прежнему смотрела перед собой, прямая как палка.

— Как ты себя чувствуешь? — шепнул Алекс. — Ты вся дрожишь.

Джун взглянула на свои руки. Они, как и все ее тело, тряслись, даже зубы стучали. Она закрыла глаза и приказала себе успокоиться.

— Ладно, я скажу. — К кафедре вышла миссис Брэнсворт.

— Как ваше имя? — спросил Уилсон.

— Дженнифер Брэнсворт.

— Прошу.

Миссис Брэнсворт сделала глубокий вдох.

— Я не умею произносить речи и терпеть не могу похороны, так что буду говорить кратко. Сидни заслуживает большего, чем этот жалкий фарс. — Она укоризненно взглянула на сестру Сидни. Джун не видела ее лица, но заметила, что плечи у той напряглись.

— Я знала его больше пятнадцати лет, но, если честно, не обращала на него внимания. Слишком уж мещанский вид у него был в этом твидовом костюме, да и читал он отвратительную консервативную газетенку. Однако, как выяснилось, не стоит судить книгу по обложке. За прошедшие несколько месяцев неприметный Сидни Фелпс показал себя настоящим львом. Он горой стоял за то, во что верил, и даже готов был подвергнуться аресту за свои убеждения. Истинный товарищ, он до последнего вздоха сражался за то, что считал по-настоящему важным, — не ради себя, а ради всех нас.

Голос миссис Би задрожал. Она откашлялась и продолжила:

— Своей жизнью Сидни преподал нам урок: никогда не поздно выпрямиться во весь рост и во всеуслышание заявить о несправедливости. Если бы каждый из нас имел хотя бы толику человечности и храбрости, какими обладал Сидни, наш мир стал бы гораздо лучше.