Обетования пророка о будущем возвращении из плена на родину могли показаться переселенцам лишь красивой несбыточной мечтой: Иудея лежала в развалинах, а Вавилонская империя находилась в зените могущества, и было трудно поверить, что что-то может измениться[569]. В это время Бог явил Иезекиилю наиболее впечатляющее видение. Пророк увидел поле, усеянное человеческими останками — давно высохшими костями. Бог вопросил Иезекииля: «Сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал мне: изреки пророчество на кости сии…» (Иез 37:3–4). Исполняя повеление Бога, Иезекииль сказал костям, что они вновь обретут плоть и в них снова войдет дух. Как только он произнес эти слова, кости сами собой начали соединяться друг с другом и затем покрылись плотью. По слову Божию, пророк призвал «дух на этих убитых», и тогда они ожили и встали на ноги. Бог дал такое объяснение видению: «Эти кости — народ Израилев, который говорит: Кости наши иссохли, погибла надежда, мы обречены! Но произнеси пророчество, скажи им: „Так говорит Господь Бог: Я открою ваши могилы и выведу вас из могил, о народ Мой, и приведу вас на землю Израилеву!.. Мой дух Я вложу в вас, и вы оживете. Я дарую вам мирную жизнь на вашей земле, и вы поймете, что Я — Господь Бог. Так Я сказал и так Я сделаю!“» (Иез 37:11–12,14 РБО). Восстановив Израиль, Бог зримо явит Свое всемогущество и власть над жизнью и смертью. «И тогда будут восклицать: „Земля, что была разорена, стала словно сад Эдемский! Города, что лежали в руинах, опустошенные и разрушенные, вновь отстроены, укреплены, населены“» (Иез 36:35 РБО). Господь соединит Израильское и Иудейское царства воедино, поставит над ними одного Царя и пастыря — «раба Своего Давида», то есть Мессию, и заключит со Своим обновленным народом «завет мира, завет вечный» (Иез 37:24–26).
Падение земных царств: царь Тира и «великая битва» с Гогом из земли Магог
Подобно пророкам Исайе и Иеремии Иезекииль обращает пророчества и ко многим другим народам, он предрекает падение могущественных царств и властителей. Показательным является пророчество о городе Тире, который благодаря успешной морской торговле прославился своей красотой и великолепием. Царю Тира Бог повелевает сказать: «Вот, ты возгордился и говоришь: „Я — бог, я восседаю на божественном престоле среди моря!“ Но ты — человек, а не Бог, хоть и считаешь себя равным Богу… за это Я пошлю против тебя чужеземцев, самые жестокие народы. Они обнажат свои мечи против блистательной твоей мудрости и величие твое растопчут. Что, и перед лицом убийц все будешь твердить: „Я — бог“? В их руках ты не бог, ты — человек» (Иез 28:5–6,8 РБО). «…Ты был отмечен печатью совершенства, исполнен мудрости и совершенной красоты. Ты жил в Эдеме, в саду Божьем. Тебя, сверкающего херувима с осеняющими крылами, Я поселил на святой горе Божьей… Безупречны были твои поступки с самого дня сотворения твоего, но прошло время — и обнаружилось в тебе зло. Ты вел обширную торговлю — и стал полон злодеяниями и грехами… Ты возгордился из-за своей красоты и растерял свою мудрость из-за блеска своего. Я низверг тебя на землю, обрек тебя на позор перед царями» (Иез 28:12–17 РБО). В буквальном смысле речь идет о наказании царя Тира за непомерную гордыню, но толкователи видят здесь и намек на того, кто
Пророк Иезекииль предвозвестил, что когда восстановленный народ Божий будет вновь мирно жить в своей земле, против него выступит войной царь Гог из земли Магог[570], ведя за собой несметные полчища, подобные огромной туче (Иез 38–39). Но Бог сохранит Своих людей — в последней великой битве Бог победит всех богоборческих царей с их войсками[571], и их трупы станут пищей хищных птиц.
Новый Иерусалим и Храм
После видения великой битвы Бог открыл Иезекиилю видение обновленного Иерусалима, каким он должен стать в будущем (Иез 40–48)[572]. Дух Божий перенес пророка на «весьма высокую гору» (Иез 40:2), с которой пророк созерцал святой город[573]. Иезекииль в мельчайших подробностях описал устроение города и особенно Храма; пророк как бы передавал новый устав, по которому должно совершаться богослужение и строиться жизнь народа. Исследования показывают, что практически каждая деталь его описания имеет символический смысл[574].