Безнадежно влип

Ложусь на диван, но вопреки желанию закрыть глаза и не смотреть туда, я, наоборот, устремляю свой взгляд на Мишу. Обхватив ладонями мои щиколотки, он разводит мои ноги в стороны. С ума сойти. Стыд какой. Ладно, у меня там все… не страшно. Гладко и чисто. Сгореть от стыда можно и завтра. А пока…

Как только его язык скользнул меж складок, из меня вырвался полустон. Не в силах смотреть на это зрелище, я закрываю ладонями лицо и откидываю голову на диван. Он целует меня там. Обводит языком клитор, вызывая во мне мучительное желание сжать ноги. Сменяет язык пальцем, вырисовывая круги вокруг горячей плоти.

С каждой такой лаской становится невыносимо. Сжимаю пальцы на ногах почти до боли. Теряю связь с реальностью, словно я в каком-то беспамятстве. В какой-то момент стыд за собственные стоны и за то, что Миша проделывает со мной, исчезают в неизвестном направлении. Мне хорошо. Очень хорошо. Все, на чем я сконцентрирована, так это на остром удовольствии, разлившемся по всему телу.

Пока я пребывала в беспамятстве, Миша навис надо мной. Затуманенным взглядом вижу улыбку на его лице. Краем сознания понимаю, что он хочет поцеловать меня. Однако, ощущать его губы после того, как он касался меня там… странно. Но я не успеваю ничего произнести вслух. Он закрывает мой рот поцелуем и в этот момент делает плавный толчок бедрами.

Вопреки сковавшему меня страху, я не чувствую ожидаемой боли. Неприятно, не более того. Отрываюсь от его губ. Целую в колючую щеку, и впервые за вечер осознаю, что так и не спросила почему он побрился. Ради меня? Улыбаюсь от этой мысли. А в следующий момент Миша чуть подается назад и делает очередной толчок, врываясь в мое тело полностью, обжигая болью. О былом возбуждении нет и речи. Это адски больно. Я вся сжимаюсь, боясь лишний раз пошевелиться. Закусываю нижнюю губу, дабы не ляпнуть какое-нибудь проклятие вслух.

– Потерпи чуть-чуть, маленькая, – шепчет мне на ухо. Сам терпи, ирод! Но надо отдать должное Медведеву, он замер, а не вколачивается в меня как отбойный молоток.

Так, стоп, маленькая?! Он точно так меня назвал? Ну… тогда можно и потерпеть. Что я за человек такой неблагодарный? Подумаешь, кол всадили между ног. Не вампир же, не умру.

– Все нормально, – еле выдавливаю из себя. – Продолжай, – киваю как болванчик, кажется, впиваясь в его плечи, к счастью, короткими ногтями.

Пытаюсь абстрагироваться, когда Миша продолжает двигаться во мне. И если в первые неспешные толчки мне хотелось сбежать или тупо испариться, то последующие его движения уже перестали вызывать такие желания.

Не знаю как-то объяснить, но как только Миша перестал сдерживаться и его движения стали более резкими, боль уже перестала восприниматься такой яркой как в начале. Просто фон. К нему привыкаешь. И мне хорошо от того, что сейчас я в полной мере осознаю, что теперь мы вместе. Не просто люди, подкалывающие друг друга. Мы вместе. Утыкаюсь носом в его шею, вдыхая знакомый аромат парфюма и в этот момент Миша выходит из меня, со стоном изливаясь на живот.

Глава 18

Глава 18

Смотреть на то, как Маша пытается согнуть ноги в коленях – забавно. Получается у нее это с трудом, по моим наблюдениям, после пятой попытки. Но еще больше меня забавляет то, как она смотрит на свой живот. К счастью, брезгливости там нет, но тонна смущения с пунцовой окраской лица – в изобилии. Каюсь, меня это заводит. Вряд ли от такого заводиться нормально, но, с другой стороны, нормальным во всех смыслах меня сложно назвать.

Ну что я за сволочь такая? Маша еще реально маленькая, сама не попросит стереть с нее сперму. Так и будет лежать молча. А мне, как ни странно, не просто хочется услышать ее голос, но и поговорить. Усилием воли заставляю себя потянуться к столику за салфеткой. Протираю ее живот и тяну Машу к себе. Накрываю ее частью покрывала.

На удивление, она не спешит свинтить с дивана и умчаться в душ. Кладет голову мне на грудь. И молчит. Я не любитель поговорить после секса от слова «совсем». Сейчас же чувствую в этом острую необходимость. А Маша, как назло, молчит. Собственно, бумеранг он такой, сейчас я вполне четко ощущаю себя на месте Наташи. Хотя, о чем я? Я не просто не желал говорить, я по большей части еще и уходил. И пусть правила были обговорены, все равно получается пошло по отношению к ней. Нашел, бля, когда мучиться угрызениями совести.

А что, если сейчас Машино молчание связано не с нежелание говорить, а с тем, что она жалеет о том, что случилось? К такому повороту я не был готов.

– Не пугай меня, Маш, – первым нарушаю раздражающее молчание.

– В смысле?

– В прямом. Давай.

– Что давать? – чуть приподнимается и переводит на меня взгляд. Красивая, черт возьми. А сейчас с растрепанными распущенными волосами и немного распухшими губами просто нереальная.

– Жару. Огня. Не молчи. Скажи хоть что-нибудь, а то мне уже плохо от твоего молчания.

– Теперь ты обязан на мне жениться. Полегчало? – да уж, кто бы мне сказал, что я когда-нибудь буду улыбаться от фразы про женитьбу.

– Определенно. Думал, что все, кранты. Ну а если серьезно. Ты не жалеешь о случившемся?