Безнадежно влип

– Нет, почему ты так решил?

– Ты молчишь. Меня это раздражает. О чем ты думаешь?

– Ой, тебе об этом лучше не знать.

– Жги.

– Не буду.

– Я настаиваю.

– Неа. Не Скажу. Не хочу выглядеть глупой.

– Да ладно, все мы иногда тупим.

– А как долго ты можешь находиться в таком состоянии?

– В каком?

– Ну не ты, а твой товарищ.

– Ты сейчас спрашиваешь сколько люди в среднем занимаются сексом по времени?

– Нет. Люди в целом меня не интересуют. Меня интересуешь ты. У нас это было недолго. Кажется.

– Я старался как мог быстрее зафиналить, а ты еще недовольна. Вот ты неблагодарная, – пожурил я, не сдержав усмешки.

– Я ничего такого не имела в виду. А зачем ты так старался?

– Наверное, затем, что тебе это пока неприятно, если не сказать по-другому.

– Да, точно. Мне было хорошо до, а не после того, как ты всадил в меня кол. Ну, ты понял.

– Кол?

– У тебя ассоциация с оценкой? Сменить название?

– Нет, просто называть вещи своими именами.

– Это мне говоришь ты? Человек, который поведал, что киса – это не кошка, а дружок – не друг?

– Во-первых, киска, во-вторых, не я это придумывал.

– Но сказал мне об этом ты. Все, ты уже жалеешь, что я начала говорить?

– Пока нет. Можешь продолжать.

– А сколько раз в неделю ты занимаешься сексом?

– Ой, все. Лучше о свадьбе говори, ей-Богу.

На мой комментарий Маша начинает заливисто смеяться.

– О свадьбе с тобой говорить бессмысленно. Когда она у нас будет, я все выберу сама, ибо ты не ценитель прекрасного. Даже скатерть не оценил, когда я ее стелила. Уж о посуде и говорить не придется. В итоге выберешь какое-нибудь колхозное кафе, нет уж, спасибо. Все будет на мне. Я бы хотела летом.

Несколько секунд смотрю Маше в глаза, а она даже не смущается. Не отводит взгляд. Едва заметно улыбается, но говорит вполне серьезно. «Когда», а не «если». Я бы мог в сию секунду спустить ее с небес на землю этой самой свадьбой, точнее Машиным папашей, но сейчас мне совершенно не хочется окунать ни ее, ни себя в отрезвляющую реальность.

– Ты злишься?

– С чего ты взяла?

– С того, что ты нахмурил лоб, – тянет к моему лицу пальцы и начинает меня гладить по лбу.

– Я не злюсь.

– А почему ты вдруг решил побриться? Для меня?

– Проспорил кое-что начальнику, пришлось бриться. Ой, надо было сказать, что для тебя, да?

– Да можешь не говорить, я и так чувствую, что для меня. Ты же вообще не можешь говорить ничего приятного, как с приготовленными мною блюдами, кажется, я начинаю к этому привыкать, – самое удивительное, что Маша сказала это беззлобно, с улыбкой на губах.

– И все же, зачем ты тогда приходила ко мне в офис?

– Захотела принести тебе еду.

Еду, блин! Из-за какой-то кормежки стала свидетелем отвратной картины. Нет, не так, из-за желания сделать мне приятное.

– Миш, что мы будем делать дальше? – хотел поговорить? Вот и получай ожидаемый вопрос.

– Я не знаю, Маш. Но в одном я уверен точно: в ближайшее время тебе надо вернуться в город и самой прийти к отцу. Не надо на него сразу вываливать все. Он не примет наших отношений на данном этапе уж точно и дело не в твоем женихе. Тебе надо наладить контакт с родителем. Ты у него одна, понимаешь?

– И поэтому мне надо выполнять то, что он скажет?

– Нет. Черт… я уже ни хрена не понимаю, знает ли он о том, где ты находишься или нет, но в любом случае, тебе лучше прийти самой. Ты этим покажешь ему, что не боишься. Прятаться всю жизнь ты не сможешь. Ты хотела учиться готовить? Ну так скажи ему о своем желании пойти на кулинарные курсы или куда ты там решила. Прощупай почву. На что он после всего случившегося готов пойти. Не надо ему в лоб заявлять о том, что ты не будешь с ним жить, будешь плевать на его слова и связалась со мной. Это спровоцирует его на агрессию. Он из чувства протеста не позволит этого. Понимаешь?

– А если он мне ничего не позволит? То все? Ты вот так спокойно меня отпустишь?!

– Перед тем как ты к нему отправишься, мы продумаем этот момент.

– Продумаем – это что значит?

– Прицеплю тебе в заколку жучок, телефон как-нибудь спрячем. На это надо время. Понимаешь, почему лучше прийти к нему самой, а не быть пойманной где-нибудь?

– А ближайшее время это сколько? Можно хотя бы до конца января побыть тут?

– Не думаю, что это получится, но давай подумаем об этом завтра. Сначала мне надо пробить твоего дружка.

– Во-первых, он мне не дружок, во-вторых, можешь не тратить на него время, – усаживается на диване и резко дергает на себя покрывало. – Даже если, чисто теоретически, предположить, что кто-то тут за мной следит, это точно не Никита.

– Откуда такая уверенность?

– Да все просто, – встает с дивана, кутаясь в покрывало. – Папин человек не посмел бы пытаться напоить меня и целовать. А Никита себе это позволил, съел? Если хочешь, чтобы меня здесь не было, так прямо и скажи, не надо приплетать сюда Никиту! – какая-то секунда и Берсеньевой след простыл.

Даже не знаю, что больше взбесило. Тот факт, что Маша только что призналась, что сосалась с моднявым или то, что ушла после секса, как это обычно делал я с другими.