Без гроша в кармане. Среди факиров

Наконец, после всего этого, по велению тех, чье бесконечное могущество требует свершения правосудия, в городе начнет свирепствовать чума.

Страшитесь и повинуйтесь!»

На каждом из этих писем вместо печати были изображены три багровые обнаженные кисти рук, расположенные треугольником вокруг цветка лотоса.

При чтении этого ультиматума, который демонстрировал непреклонное желание наказать неповинующихся, и притом самым жестоким образом, всеми лицами, получившими послание, овладел невыразимый ужас.

Этот комитет Пяти Каст уже доказал, что он не боится иметь дело с сильными мира сего, что он располагает могучими средствами и не остановится ни перед чем. Страх был тем сильнее, что никто не знал, кто были его члены, откуда шли приказания, кто его сообщники.

Теперь все заложники, удрученные мыслью об угрозе, висевшей над их головой, как дамоклов меч, стали думать только об одном… о капитане Бессребренике! Об этом оригинальном, богатом американце, за жизнь которого все они теперь дрожали не меньше, чем за самих себя.

Начались совещания, телеграфировали вице-королю, который спокойно проводил время в своем прекрасном дворце в Симбе, строились всевозможные догадки, писались прошения, даже предложили за капитана выкуп, который достиг огромной цифры в миллион фунтов стерлингов (25 миллионов франков). О, каким драгоценным в глазах всех этих пресыщенных людей, погруженных в роскошь и эгоизм и внезапно вырванных из этого спокойного состояния, сделалось теперь здоровье арестанта. Теперь боялись не только его казни без суда или таинственного исчезновения его без лишних формальностей, что часто случалось с английскими политическими преступниками, но опасались простой болезни, даже насморка или нарыва! Еще бы! Ведь от него теперь зависело их спокойствие, беззаботная жизнь, мирное пользование почестями и богатством!.. Одним словом, эти люди употребили всевозможные усилия, добиваясь, чтоб их освободили от этого опасного и неудобного гостя. Пусть его скорее отпустят из тюрьмы, посадят на яхту и отправят на все четыре стороны, запретив ему вдобавок возвращаться в Индию! Пусть же скорее прекратят этот кошмар, изводящий ни в чем не повинных людей: ведь они вовсе не обязаны быть заложниками за жизнь никому не знакомого человека, обвиненного в неизвестном преступлении, а может быть, даже и невинного!

Но тот, кто хоть на минуту предположил бы, что английское правительство испугается такого пустяка, сильно бы ошибся! Оно являет собой не что иное, как абстракцию, безличное существо, машину, не имеющую ни души, ни чувства, ни воли; машину, которая действует грубо и неизменно в силу раз и навсегда заданного ритма, параграфа конституции, который никто не может обойти.

Конституция гласит, что закон должен исполняться, и правительство во что бы то ни стало велит исполнять закон.

Вследствие всего этого просьбы господ заложников, какими бы справедливыми и настойчивыми они ни были и какой бы законной и ужасной ни была их тревога, были встречены холодным отказом. Не приняли даже и их выкупа, который, за неимением другого средства, успокоил бы их хоть наполовину.

Им только посоветовали остерегаться, удвоить бдительность, сказали, что правительство во всяком случае будет заботиться об их безопасности… По этой причине вице-король телеграммой объявил провинцию в осадном положении.

– Но заключенный! Заключенный! Скажите, по крайней мере, не нуждается ли он в чем-либо… скажите, что вы ручаетесь за его здоровье, что его жизнь не подвергается никакой опасности…

– Успокойтесь! Капитан Бессребреник ест, пьет, спит на славу. Его каждый день будут осматривать два доктора, пока не закончится следствие.

Эти обещания никого не успокоили. В пятистах семействах происходил ужасный переполох; ценные вещи обращали в деньги, писали завещания, укладывались и готовились к срочному бегству.

Это бегство обратилось в беспорядочный, безумный общий исход, когда через два дня калькуттские газеты сообщили зловещую новость.

«Капитан Бессребреник найден мертвым в своей тюремной камере».

Глава IX

Патрик и Мэри, не имея другого убежища, провели ночь под священным бананом, или смоковницей.

Теоретически сон на чистом воздухе, на густом, мягком мху, когда жар достаточно силен и когда вас защищает непроницаемый покров зелени, кажется очень приятным, чувствуешь себя маленьким Робинзоном, что очень соблазнительно на первый взгляд. На практике же это нечто весьма неудобное, утомительное и даже тяжелое.