Без гроша в кармане. Среди факиров

Они выбрали себе одно из отделений, смежных со спальными вагонами, где ездит туземная прислуга богатых английских путешественников. Боб по знаку своего хозяина вскарабкался по ступенькам и расположился под скамейкой. Раздался пронзительный свисток, потом поднялся оглушительный шум – поезд тронулся. Молодые путешественники вздохнули с облегчением, искренне полагая, что будут все время ехать с большой скоростью и незаметно приблизятся к театру войны. Но не прошло и 10 минут, как поезд остановился неподалеку от болот, окаймляющих канал Баллиаг-хатта, в мрачной местности, выразительно названной «Пристанище Бедствия». Можно было бы еще правильнее назвать ее «Голодный ад», потому что за все время, что род человеческий существует, вряд ли можно было увидеть в одном месте такое множество людей, страдающих от голода. Там были сотни, тысячи – тьма людей всех возрастов и полов; они сидели на корточках или лежали на земле и были так слабы, что едва могли шевелиться; худоба их не поддавалась никакому описанию. Трудно себе представить, как человеческое создание может выносить это и оставаться в живых. При приближении поезда, эти умирающие протягивают свои тощие руки, умоляя слабым голосом, чтоб им дали немного пищи. Матери приподнимают своих детей, кожа которых висит на них складками, как слишком просторная одежда, а ослабевшие члены свешиваются, являя достойный объект для жалости. Сюда стекаются все калькуттские несчастные, то есть все те, которые, не имея возможности зарабатывать свой хлеб, остаются без всяких средств к существованию. Пребывание в богатом городе им запрещено, и они не имеют права разыскивать в кучах нечистот себе обед: нельзя омрачать роскошь зрелищем бедствия! Им назначили для временного проживания Пристанище Бедствия, где, впрочем, они не совсем брошены. Здесь останавливаются все поезда, и пассажиры раздают голодным пищу. Кроме того, существует специальная раздача, производимая специальными агентами, которые равными долями распределяют привезенную в фургонах пищу. Наконец, самых здоровых увозят на специальных поездах внутрь страны, дают им немного окрепнуть и отправляют в пункты, где ведутся большие работы. Это своего рода верфи, где много работают, мало едят и мужественно умирают.

Нагруженные припасами джентльмены и леди вышли и смешались с этой толпой, производящей столь горестное впечатление. Они раздавали маленькие хлебцы, ватрушки и бутерброды, на которые с звериной жадностью набрасывались все, кто имел возможность получить несколько крох. А дети, Патрик и Мэри, завидовали этим счастливцам – не тому, что они были богаты, а тому, что они имели возможность давать. Это продолжалось минут десять, потом леди и джентльмены вернулись в свои вагоны. Еще раз раздался свисток, – и поезд тронулся. Но Патрик и Мэри с удивлением заметили, что они не едут, их вагон стоит на месте – рядом все с теми же несчастными с Пристанища Бедствия. Они вышли из вагона и обнаружили, что поезд разделен на две части. Локомотив, идущий с большой скоростью, увозил с собою пять или шесть богатых вагонов, предназначенных для представителей high-life[32]. Более тридцати вагонов осталось, и к ним прицепили локомотив для перевозки бедняков – от товарного поезда. Озабоченные железнодорожные чиновники бегали, с шумом открывая двери и жалюзи огромных колониальных вагонов. Они отдавали по-индусски приказания, сопровождаемые громкими возгласами. Эти приказания вызвали сильное волнение среди всех этих скелетов, на их пергаментных лицах появились странные и горестные улыбки. Тотчас же они молча бросились к вагонам, которые взяли приступом и в которые они набились без всякого учета удобств и гигиенических условий. Дети майора, подхваченные общим потоком, были увлечены в первый попавшийся вагон и грубо брошены на скамью, причем они сами не знали, как они там очутились. Боб, ворча и скаля зубы, следовал за ними, и его суровый вид заставил толпу немного расступиться. И тогда, странное дело! Они увидели, что судьба дала им в спутники ту небольшую семью несчастных, с которыми общее бедствие соединяло их уже в течение двух дней. Подкрепившись пищей в парке сгоревшего коттеджа, эти последние тоже пришли в Калькутту и в то время, как дети старались продать свою драгоценность, добрались наконец до Пристанища Бедствия.

Они узнали друг друга, раскланялись и улыбнулись, чувствуя, что становятся друзьями, – общее бедствие сближало их.