Без черемухи

   -- Да все насчет кулаков. Уж им чтой-то представляться стало. Как приедут из волости или из города, так первое дело требуют кулаков, чтобы у них останавливаться. Ну, известное дело, и самовар, и яйца давай, и обедом корми, и на лошадях вези. Навалились на трех наших мужиков побогаче, каждую неделю раза по два с бумагами прискакивают. Мужики, конешно, волком воют. Теперь уж очередь кулацкую установили.

   -- Чтоб по-божески, значит?

   -- По-божески, не по-божески, а ведь они по одному так всю деревню переберут, всех с корнем выведут, а ежели по очереди,-- все еще как-нибудь, бог даст, продержимся. А главное дело, работать не дают. Крышу на сарае покрыл -- сейчас к тебе два архангела: "В богатеи, голубчик, пробираешься?"

   -- Что ж это по декрету, что ли, так требуется?

   -- Какой там -- по декрету! По декрету -- все правильно: и работать можешь смело и хозяйство даже улучшать.

   -- А может т_а_м один декрет для нас, а другой для н_и_х пишут и инкогнито его присылают?

   -- ...Навряд... А там, кто ее знает.

   Из совета вышел какой-то человек и крикнул:

   -- Эй, куда провожать? Сейчас выйдет. Избу готовьте.

   -- Мать честная, пойтить похуже что надеть. Спасибо, хоть по будням ездят. А то в праздник бабы разрядятся, ну беда с ними чистая. Иная на две копейки с половиной настряпает, а издали думаешь, у нее золотые прииска открылись.

   -- Ну, Савушка, беги, беги. Сначала сыпь за самоваром, потом яиц и молока у моей старухи возьмешь. Да коленки-то прикрой, черт!

   -- Дали бы ему хоть портки-то надеть.

   -- Ничего, скорей из кулаков выпишут.

   Савушка сбегал за самоваром и яйцами. Потом пошел к совету.

   Приезжий в кожаном картузе с портфелем вышел на крыльцо и, узнав, что кулак уже дожидается его, посмотрел на него и сказал про себя:

   -- Кажись, доехали сукиных детей. Дальше уж некуда.

НЕПОНЯТНОЕ ЯВЛЕНИЕ

I

   В пятницу на следующий день после пожара в кооперативе было созвано собрание по вопросу о причинах полного краха предприятия.

   Всю жизнь деревня Пронино ездила за покупками в город за двадцать верст.

   -- Трубку закурить -- за спичками в город скачи, ведь это никаких сил не хватит,-- говорили мужики.

   Пользуясь таким положением дела, Прохор Фомичев, толстый мужик в жилетке и в ситцевой рубахе навыпуск, открыл свою торговлю и стал доставлять необходимые предметы, накидывая пятачок на фунт.

   Все были довольны.

   Но когда подсчитали, сколько они всей деревней несут этих пятачков Фомичеву, то пришли к выводу, что они круглые ослы. Если есть головы на плечах, то отчего не устроить так, чтобы пятачки были целы?

   Сорганизовались. Сложились и выписали товару, открыв потребительскую лавочку против лавки Фомичева, через дорогу.

   -- Смерть кулаку и частному предпринимателю! Не брать у частного торгаша!

   Заведующим лавкой выбрали Афоньку гармониста, инвалида гражданской войны. Выбрали из тех соображений, что, во-первых, он парень на все руки -- гармошки чинит, часы, керосинки; бенгальский огонь даже зажигать может. А во-вторых, у него хозяйства нет, все равно он дома сидит; ему немножко приплатить, он и будет торговать.

   -- Можешь торговать? -- спросили его мужики.

   -- Вот г...! Что тут мудрость, что ли, какая,-- сказал Афонька; -- часы-то чинить позамысловатей дело, и то справляюсь.

   На другой же день после открытия около потребительской сидела на траве и на завалинке целая толпа.

   -- Мать честная, народу-то собралось,-- говорили проходившие.-- Что это вы сидите?

   -- Дожидаемся.

   Все сидели с баклажками для дегтя, с бутылями для керосина, курили и водили глазами то в одну, то в другую сторону.

   -- Ай, заперто?-- спрашивали вновь подходившие.

   -- Заперто.

   -- А где ж Афонька-то?

   -- Керосинку, говорят, попу понес, в починке была.

   -- Да не керосинку, а заводную игрушку.

   -- И игрушки чинит?

   -- Чинит.

   -- Ну, и голова... А когда он в лавке-то бывает?

   -- Да ведь это как придется. Вчерась, говорят, прямо с утра был.

   -- Когда починки нету, он, почесть, все время тут. Вчерась моя старуха хорошо попала, так в пять минут вернулась, а нынче, вот, не угадали -- так третий час сидим.

   -- Эй, что вы там? Идите, отпущу,-- кричал с порога своей лавки Фомичев.

   -- Подыхай там. На черта ты нужен,-- отвечали мужики, даже не оглянувшись, и когда показался в конце деревни на своем костыле Афонька без шапки, с вихрами нечесаных волос, мокрых от пота, точно он только что купался, на него закричали в десять голосов:

   -- Эй, что же ты! Не успели тебя за дело посадить, а ты уж собак гоняешь. Вот будем у частного торговца брать, тогда посвистишь.

   -- А черт с вами, берите, мне-то что,-- отвечал Афонька: -- давно бы уж дома сидели, чего ж вы ждете-то тут?..

   -- Затем тебя, осла, и посадили, чтобы у него не брать.

   -- А коли затем посадили, так терпи,-- отвечал Афонька.-- Что ж я вас целый день должен караулить, да по одному отпускать? По крайней мере вот набралось сразу, всех гуртом и отпущу.

   -- Да, черт этакий, ведь мы уж третий час тебя, лешего, дожидаем, на дворе скотина не поена стоит.

   -- Потерпит...