Бессердечная

Кэт не обратила внимания на этот выпад, рассматривая вещицы и украшения на столе. Его шляпы были эксцентричными, странными и прекрасными одновременно. Кэт понимала, что это удивительные шляпы, даже более чудесные, чем обещала вывеска над входом. Шляп Ник получил признание, как великий мастер и художник, но эта слава жила только до тех пор, пока его репутация оставалась незапятнанной.

Этого же хотела достичь и она сама, открыв кондитерскую. Цели разбогатеть у Кэт не было, но ей хотелось зарабатывать на жизнь своим трудом. Хотелось, чтобы люди ценили ее не за красивое личико или титул, а за то, что она может делать своими руками.

– Шляп Ник, прошу простить меня, если я вас обидела, – сказала она, торопясь, пока не передумала. – Я пришла сюда не затем, чтобы с вами ссориться. Я пришла предложить вам сделку.

– Ах да. Ваше предложение.

Переведя дух, Кэтрин открыла сумочку и вынула лист, на котором они с Мэри-Энн всю ночь писали и перепроверяли свое деловое предложение.

– Даю слово, что никому не проговорюсь ни о Шахматном королевстве, ни о спорных достоинствах ваших шляп. При двух условиях.

Шляп Ник тер переносицу, но не прерывал ее.

– Первое: вы должны убедиться, что носить ваши шляпы безопасно. В противном случае, вы немедленно прекратите их продавать.

– Торговля недоброкачественным товаром обречена. Это и без вас ясно.

– Прекрасно. Но мое второе условие может показаться вам немного необычным. – Кэт подошла ближе. – Я хочу, чтобы вы дали мне взаймы.

Шляп Ник удивлено уставился на нее.

– Взаймы? Вы хотите… денег?

– Да. Я открываю собственное дело, но мне нужен инвестор.

Шляп Ник громко расхохотался.

– Мне не терпится узнать подробности.

Кэт положила перед ним исписанный лист и прижала пальцем.

– Здесь вы найдете мое предложение. «Пирожные и торты. Лучшая кондитерская в Королевстве».

– Какое оригинальное название, – хмыкнул Шляп Ник.

– Вы знаете, как я могу печь – вы пробовали. Каким бы ни было ваше отношение лично ко мне, я прошу отнестись к предложению по-деловому. Люди будут стекаться из всех уголков ради моих воздушных тортов, нежнейших пирожных – даже хлеба, мягчайшего хлеба, какого они никогда еще не пробовали.

Шляп Ник долго смотрел на Кэт с непроницаемым выражением. Наконец он заговорил.

– Вы хотите открыть кондитерскую.

– Совершенно верно.

– И хотите, чтобы я вам помог.

– Я прошу о деловом соглашении, о ссуде. Здесь все расписано – платежи, прибыль, все-все. – Кэт чувствовала себя очень умной, произнося все эти слова, и радовалась, что вчера не выдержала и попросила Мэри-Энн помочь ей.

Повисла новая, очень длинная пауза, а потом Шляп Ник сказал:

– Скажите-ка, леди Пинкертон, разве у королевы есть время на работу в кондитерской?

Ощетинившись, Кэт отчеканила:

– Я не королева.

– Разумеется, – кивнул он. – Пока.

Бровь Кэтрин задергалась сильнее.

Шляп Ник придвинул к себе листок, но не развернул его.

– Ваша сметливость восхищает меня, как ни трудно в этом признаваться. Вы чем-то напоминаете меня самого. И все же я сомневаюсь, что это предложение тщательно обдумано, и не верю, что ваше предприятие окажется успешным.

Кэт вспыхнула. Ей показалось, что ее отшлепали – так резко и непримиримо прозвучали эти слова.

– Как вы можете так говорить?

– Розовые пирожные бесспорно произвели на меня впечатление. Но, спеша обвинить меня в печальном происшествии на празднике, вы кое-что упустили. Улику, которую не так просто будет уничтожить. Возникает вопрос: не оттого ли вы так настойчиво пытаетесь обвинить меня, что вам самой есть что скрывать?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Черепах, это милое, несчастное существо, за несколько минут до превращения съел целый кусок вашего пирога.

Кэт похолодела.

Ведь ей и самой приходила в голову такая мысль. Это было очень страшно, хотя Кэт надеялась, что никто больше не догадается связать превращение Черепаха с пирогом. Невыносимо было думать, что Шляп Ник может оказаться прав и в другом: обвиняя его шляпы, она пыталась отвлечься от мысли о собственной вине.

Но ведь это был всего лишь пирог! Самый обычный пряный пирог с тыквой.

– Из пяти судей, – продолжал Шляп Ник, – только Черепах отведал вашего десерта. Разумеется, люди начинают задумываться, не ваш ли пирог стал причиной этой ужасной перемены.

Сердце Кэтрин тяжело отбивало удары.

– Я пеку торты и пирожные десятками – нет, сотнями, и никогда ничего подобного не случалось.

– Достаточно одного раза. – С этими словами он принялся рвать бумагу на тонкие полоски, даже не потрудившись сломать восковую печать. Глядя, как превращается в клочки вся их любовно проделанная работа, Кэт с такой силой стиснула зубы, что заныла челюсть.