Берегини

Девушка повернулась и ушла. И тогда один из тех, кто сидел рядом с Ормульвом, тревожно спросил своего вождя:

– Как же они поступят с нами, Гуннарсон?

Хёвдинг задумался.

Глава 16

Торлейв конунг отправился в Нифльхель три зимы назад. Вместе с ним умерла последняя надежда Ормульва на воссоединение с его семьей.

Новым вождем стал Эйвинд, и Асбьерн ярл, на правах его верного друга, делал все, что хотел, и получал больше, чем ему полагалось. Драккар, который они вместе с Ормульвом захватили во время похода, конунг отдал во владение Асбьерну, а Гуннарсона отблагодарил тем, что позволил ему называться хёвдингом. Ормульв проглотил обиду, но не расстался с мечтой о собственном корабле и следующей весной взял в бою красивую легкую снекку, которой даже дал имя – Морская Змея. А вышло так, что на этой снекке стал ходить хёвдинг Асбьерна, Хьярти. Как раз тогда появились слухи о хороших землях на западе и нужно было разведать, есть они на самом деле или нет.

Ормульв и Асбьерн теперь отправлялись за добычей вдвоем – приняв на себя бремя власти, Эйвинд стал реже покидать остров. Торлейв конунг желал только одного: прожить остаток жизни так, чтобы больше никто из-за него не умер; молодому вождю этого было мало. Он хотел вернуть себе земли предков и поклялся отцу, что непременно сделает это – соберет хирд, поплывет с ним на Мьолль, убьет Олава Стервятника и вложит в свои ножны украденный отцовский меч. Желание его было смелым и благородным, но поначалу казалось несбыточным. Для похода на Мьолль нужны были воины, оружие, доспехи, корабли, а значит, много серебра – откуда всему этому взяться на каменистом, бесплодном острове? Особенно если верный друг конунга тратит добытое серебро то на приглянувшихся ему рабынь, то на прожорливого длиннолапого щенка для Эйвинда, то на подарки чужим женам и дочерям… Ормульв никому ничего не дарил, но женщины любили его не меньше, чем ярла.

Однажды во время похода они спасли людей с разбившегося о скалы кнарра. Среди них была девушка по имени Эсси, светловолосая, голубоглазая красавица с острова Лугр. Она понравилась Асбьерну, и Ормульв это заметил. Он видел, как ярл улыбался ей, как дарил разноцветные бусы. И решил сделать все, чтобы она ему не досталась.

Ничто так не радовало его на свадебном пиру, как взгляд Асбьерна, полный печали и досады. Впрочем, ярл быстро утешился в объятиях своей медноволосой рабыни. А Ормульв впервые всей душой прикипел к девчонке, ставшей его женой. Красивая, тихая, нежная, всегда глядевшая на него с восхищением – она напомнила ему давно ушедшую мать. Рядом с ней Гуннарсон забывал обо всем, даже о ненавистном Асбьерне. Хотя тот не упускал случая, чтобы о себе напомнить.

Именно он прошлой весной накануне праздника Сумарблот надоумил конунга ввести в род и назвать младшим братом сироту Халльдора, родившегося на острове Хьяр в семье рыбака и вскоре потерявшего мать, а затем и отца. Эйвинд много лет присматривался к мальчишке – Халльдор нравился ему, и не только потому, что был похож на погибшего Хельги. Из юного смельчака со временем мог выйти хороший воин и даже вождь – именно так и сказал ему Асбьерн. И конунг с ним согласился.

В день праздника летнего жертвоприношения был совершен эттлейдинг, и то, что никак не сбывалось для Ормульва, сбылось для безродного паренька. Асбьерн ярл, гордившийся своим подопечным, на пиру то и дело поднимал рог за его удачу.

Вот тогда Ормульв хёвдинг и решил, что убьет его.

Йорунн проснулась, услышав, что ее позвали по имени. Девушка открыла глаза, огляделась – возле очага хлопотала старая Смэйни, за перегородкой о чем-то вполголоса беседовали два ведуна. Она села на постели, и Смеяна Глуздовна тут же поднесла ей ломоть ячменного хлеба и кружку с козьим молоком. Йорунн с наслаждением сделала несколько глотков – ее больше не мутило, голова не кружилась, да и от усталости не осталось и следа. Словно ничего плохого с ней и не случалось.

– Дай-ка, дитятко, я тебе косу переплету, – старушка уселась рядом, провела частым гребнем по волосам девушки. – А то солнце к земле клонится, скоро на сход позовут. Разбойников судить будут.

Йорунн слегка нахмурилась. Из-за перегородки выглянул Сакси – лицо его тоже было безрадостным. Он подошел ближе, и девушка подняла на него внимательные глаза:

– Спасибо тебе за помощь, Сакси, – он молча кивнул и, словно невзначай, провел ладонью по узорчатой крышке ларца со снадобьями. – Скажи… как все будет?

Молодой ведун некоторое время пристально смотрел куда-то в сторону. Потом вздохнул:

– Иногда суд человеческий бывает менее суровым, чем суд богов.

Во дворе протяжно запел рог, созывая жителей Стейнхейма на хустинг. На этот раз пришли все, не только воины и их женщины, но и девушки, дети и даже рабы. Прогонять никого не стали, ибо дело, ради которого собрались, должно было остаться в памяти людей надолго.