Берегини

– Здесь недалеко, – улыбнулась молодая ведунья. – Да и мне не впервой, ты же знаешь.

Ее венок медленно уплывал все дальше и дальше от берега. А второй покачивался на волнах совсем рядом, словно раздумывал о судьбе Долгожданы и не спешил с ответом.

– Пойду я, – Йорунн спрыгнула вниз, под ее ногами зашуршали мелкие камешки. Долгождана слышала, как она поднимается вверх по тропинке, и думала, что, похоже, сегодняшнее гадание ее огорчило. Или что-то другое, о чем она почему-то не стала рассказывать лучшей подруге.

Вот оно как бывает, Матушка...

День за днем ходишь по земле рядом с человеком, смотришь на него и понять не можешь, отчего на сердце становится то радостно, то больно. А боги, желая вразумить или испытать, посылают тебе подсказку, прямо во время праздника, в незатейливой целовальной игре. Глаза глядят в глаза, губы касаются губ, и ты внезапно чувствуешь, что душа твоя словно бы разделилась на две половинки, одна из которых теперь навсегда останется с ним. Незримой птахой будет сидеть на широком плече, теплым светом окутывать по ночам, легким ветром касаться волос… Только так, и никак иначе. Потому, что ты знаешь о том, какая пропасть лежит между любовью и долгом. И о том, что боги жестоко карают тех, кто нарушил клятву. Или помешал другому выполнить ее...

Услышав за спиной негромкие шаги, Долгождана обернулась.

– Йорунн? – тихонько позвала она, вглядываясь в светло-серые сумерки. Никто не ответил. Девушка подобрала подол платья, стала осторожно сползать вниз с заросшего мхом валуна и испуганно вскрикнула, когда ее подхватили чьи-то сильные руки.

– Здесь нет никого, кроме нас, дочь словенского конунга, – улыбаясь, проговорил Асбьерн. – Может, теперь ты меня поцелуешь?

Долгождана вывернулась из его объятий, отступила на шаг и спросила, словно хлестнула наотмашь:

– К чему тебе целоваться с рабыней? Получше кого не нашел, или мысль о награде покоя не дает?

И тут же пожалела о сказанном. Вовсе не хотелось ей обижать Асбьерна, слова с перепугу как-то сами выскочили. Вот сейчас он нахмурит брови, глянет сердито, повернется и прочь уйдет, и тогда хоть следом беги, хоть со скалы в море прыгай – все одно: поздно…

Ярл ничего не ответил ей на дерзкие слова. Просто перевел взгляд на волны, плескавшиеся у берега, присмотрелся, шагнул к самому краю и выхватил из воды заветный венок из березовых веток. Отряхнул, протянул Долгождане:

– Твой, стало быть?

Долгождана кивнула, стала сбивчиво что-то рассказывать про девичьи гадания, про священную купальскую ночь… Асбьерн усмехнулся:

– Знаю я обычаи ваши. Не зря же двенадцать седмиц жил на словенской земле.

Девушка замолчала, не зная, что сказать. Через какое-то время ярл заговорил снова:

– Ты тогда часто прибегала в гости к Йорунн, и я, лежа за дверью в клети, слушал твой голос, твой смех, и все думал: хоть бы разок увидеть, какая она… Однажды, когда прибавилось сил, я поднялся, подошел к двери и приоткрыл ее самую малость. Помню, у тебя в волосах была синяя лента, а на шее нитка бирюзовых бус, – Асбьерн посмотрел на девушку, а потом снова перевел взгляд на море. – Я тогда не искал любви, но сердцу, как видно, не прикажешь, а от судьбы не уйдешь. Я понял это, когда увидел тебя на корабле среди пленниц.

– Почему же ты сразу не сказал? – негромко спросила Долгождана. – Отчего свободу не дал, как Халльдор Зорянке?

Асбьерн вздохнул. Помолчал немного, потом признался:

– Отпусти я такую красоту – вмиг женихи слетелись бы. Не хотел прийти из похода и услышать весть о свадьбе с другим. Полюбил я тебя, Фрейдис, дочь словенского конунга, и хотел, чтобы у тебя было время полюбить меня. Да вот только…

– Что? – еле слышно выдохнула Долгождана. Ярл медленно подошел к ней, взял ее ладони в свои, заглянул в глаза:

– Много лет назад друиды, наши жрецы, предсказали, что полюбив девушку, я потеряю удачу и испытаю немало боли. Но боль не страшна, если не нужно делить ее с той, которую любишь.

– Я не верю вашим друидам, – покачала головой Долгождана. – Мне гадала о судьбе Велена, матушка Йорунн, и ничего плохого она не увидела. Сказала только, что любовь ко мне долго дорогу искать будет, но в конце концов найдет. Вот и нашла…

И такое бывает, Матушка.

Ищешь суженого или суженую в привычном кругу, на своем берегу, а находишь за тридевять земель, в чужедальней стране. И думаешь: как до этого жил, для чего? И как бы сложилась жизнь, если бы боги не дозволили вам встретиться? И тогда начинаешь верить, что больше бояться нечего, ибо самое страшное уже позади…

Перед самым рассветом с моря пришел туман. Стало зябко сидеть на камнях даже двоим, закутанным в теплый плащ и тесно прижавшимся друг к другу.

– Праздник подходит к концу, – проговорил Асбьерн. – Скоро вождь поприветствует восходящее солнце, а потом расскажет всем о переселении в Рикхейм, что в Вийдфиорде. И объявит о предстоящей свадьбе младшего брата, – ярл наклонился к Долгождане и поцеловал ее в висок. – А заодно и о нашей.

Девушка улыбнулась ему, доверчиво склонила голову на широкое плечо. Взгляд ее скользнул по поверхности моря и на мгновение задержался: