Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

Её ладони скользили по его спине и груди, высекая разгорающееся под покровом кожи пламя, побуждая, искушая его сердце ускорить свой ритм, подчиняясь ласке и желанию. Ей нравилось, как звучал его голос в эти мгновения – приглушённый, глубокий, сокровенный, как когда они вместе исполняли ритуальную песнь. Разве что теперь песнь была иной.

Нэбмераи отвёл её руки, крепко удерживая за запястья, освободил от одеяний, оставив только ритуальные украшения и окуная в прохладу ночи, которую она едва ощущала свозь внутренний жар. Анирет расслабленно повела плечами, позволяя ему любоваться, и не пыталась высвободиться. Она знала, что сейчас была прекраснее, чем когда-либо – потому что в его взгляде, полном нежности, восхищения и едва сдерживаемого желания отражалась царица, Богиня.

Но едва Таэху чуть ослабил хватку, Анирет толкнула его, воспользовавшись тем, что сидела сверху.

– Мой… – хищно напомнила она, перехватывая его руки, покрывая поцелуями его грудь, опускаясь всё ниже.

На пару мгновений, которых хватило, чтобы сорвать схенти, царевна отпустила руки Нэбмераи, но потом снова переплела свои пальцы с его. Его желание открылось ей во всей полноте – такое же сильное, как её упоительная власть над ним в эти мгновения.

Теперь, лаская Таэху, Анирет знала, каким он был, когда мог, наконец, отпустить себя. И знала, что ещё многое они изведают друг о друге после…

Она вернулась, чтобы обнять его всей собой. Их общее, непокорное условностям стремление слилось в рокочущий поток, размыкая плоть, сплавляя их воедино. Пространство вокруг них преломлялось, наполненное силой их ритуала, благословлённое любовью и ожившей памятью.

И после, когда Анирет в сладком изнеможении упала на грудь Нэбмераи, она посмотрела на их соединённые ладони и переплетённые пальцы сквозь полусомкнутые ресницы. Дым благовоний и угасающий огонёк светильника обрисовали соединённые почти так же руки Хатши и Сенастара на древнем рельефе…

* * *

«Возвращаюсь». Вот и всё, что счёл нужным сообщить Секенэф в своём послании. Ни единого намёка, ни единой зацепки. Хатепер буквально не находил себе места, представляя самые разные варианты развития событий, один другого хуже.

Амахисат держалась спокойнее, но она ведь и не знала о настоящей цели путешествия Императора. Для неё он просто прибывал из очередного ежегодного паломничества. Возвращался – и слава Богам.

– Я тебя не узнаю́, Хатепер, – проговорила царица немного укоризненно, пытаясь обсудить с ним тяжбу между двумя управителями из северных сепатов, которые в очередной раз не поделили, кому сколько земли отходит вокруг одного из рукавов Апет. – Не припомню, чтобы ты настолько терял нить рассуждений.

– Прости, – Великий Управитель потёр виски, поняв, что мысли снова ушли не в том направлении. – Что ты говорила?

– Я говорю, что во время разлива смещаются границы плодородных земель, вот тут, – терпеливо пояснила Амахисат, ткнув в лежавшую между ними карту посеребрённым когтем. – Вот оттуда все споры. Но дай им волю – войной друг на друга пойдут. А ещё я говорю, что тебе пора взять несколько дней отдыха и отправиться в дальнее поместье, где все твои заботы сведутся к тому, поспеют ли вовремя гранаты.

– Не помешало бы, – с улыбкой согласился Хатепер. – Но ты же знаешь, насколько это реально… Так вот. Может, объявим этот спорный участок собственностью Дома Владык, и всё? Поставим там какое-нибудь святилище.

– Хорошая мысль, но фундамент оплывёт с первым же паводком. Да и обозлятся они оба…

– Зато, наконец-то, проявят единодушие!

Оба невесело рассмеялись.

В следующий миг дверь распахнулась. Амахисат холодно прищурилась, явно намереваясь спросить, не забыл ли кто-то, как стучать, но оборвала себя на полуслове.

Двое Ануират промаршировали в кабинет и замерли статуями по обе стороны от двери. Следом вошёл Секенэф – без своих регалий, в простой тунике и удобных дорожных сандалиях.

– Доброй ночи. Однако же вы засиделись, – заметил он как ни в чём не бывало – словно и не отсутствовал целый месяц.

Хатепер и Амахисат поднялись ему навстречу. Жестом Император отпустил Ануират, и те притворили за собой дверь.

– Ещё немного, и пришлось бы откладывать празднование Разлива, – улыбнулась царица, и они обнялись – тепло, но сдержанно.

– Наконец-то! – воскликнул Хатепер, крепко сжимая руку брата в воинском рукопожатии, пытаясь прочесть хоть что-то в его взгляде.

– Раз уж вам не спится, сообщу то, что мне есть сказать, уже сейчас, – проговорил Секенэф. – Но пока я не прикажу иного, весть не должна покинуть эти стены.

Хатепер почувствовал, как сердце пропустило пару ударов в ожидании. Амахисат смотрела на мужа спокойно, выжидающе, и лишь кивнула, принимая необходимость сохранять тайну.

Секенэф снял с пояса хопеш, сел в одно из кресел, кладя оружие себе на колени. Клинок тускло поблёскивал под его ладонью, и глаза Императора были сейчас не теплее этого клинка.

– Мой сын жив, – сказал он. – Я не верну его Обеим Землям, пока не найду того, кто обрёк его на участь страшнее смерти. И в этом вы оба поможете мне.

Глава 31