Берег. Свернуть горы

— Люблю тебя, — шептала Юля в ответ, проникнув руками под его рубашку. Она знала каждый шрам, каждую родинку на теле Роберта и забывала как дышать, когда он набрасывался на нее с таким жаром: «Почему я с ним ощущаю совсем другой? Наполняюсь силой, страстью… Пороком, разрази меня гром!»

— Жизнь моя, никому тебя не отдам. Будь моей. Навсегда. На века.

Он покрывал ее тело поцелуями, одну за другой расстегивая пуговицы на рубашке. Юля любила, когда он прижимался к ней кожа к коже и изнывала от нетерпения, мечтая лишь о том, чтобы поскорее между ними не осталось никаких преград. Всегда наступал момент, когда ей становилось мало лишь одних прикосновений. Она пьянела от близости возлюбленного и его жарких поцелуев. Магнетизму Роберта Юля не знала как, да и не желала противостоять.

— Хочу тебя, — простонала она.

— Хочу тебя жестко!

Стянув с нее и с себя одежду, Роберт развернул ее спиной, вздернул за бедра, поставив на колени и взял ее одним толчком. Юля застонала, и тут же на ее рот легла его ладонь. Она не сопротивлялась ему, позволяя вколачиваться в нее с остервенением, с звериной страстью.

— Мне кажется, я теряю сознание, — простонала она.

Возлюбленный вышел из нее, и тут же его язык запорхал по лепесткам ее распаленной плоти. Юля уткнулась лицом в покрывало, а Роберт перевернулся на спину и, удерживая ее бедра над собой, принялся забавляться с мягкими складками и затвердевшим бугорком. Он то втягивал их, то покусывал, то облизывал. Юля растворилась в невероятном наслаждении охватившим ее. Дома они не сдерживались от стонов, и сейчас ей стоило невероятных усилий, чтобы не взвыть от удовольствия. Но вот ее затрясло от поглотившего с головой возбуждения, и Роберт испил ее до капли.

— Какая же ты сладкая, — прошептал он и, перевернув обмякшее тело на спину, подложил под бедра подушку и вошел в Юлю на всю длину. Его толчки вновь резкие, сильные и до предела глубокие пробудили в ней новую волну желания. Но он вскоре вынырнул из ее пульсирующей плоти, оросив Юлин живот горячим семенем.

— Но почему? — изумленно прошептала она.

Он перевел дыхание, застыв между ее бедрами статуей Аполлона, и ямочки заиграли на гладко выбритых щеках.

— Ты же сама выбрала чистый подол на майской траве.

Вздох вырвался из Юлиной груди:

— Ты прав. Тащи полотенце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К комнате Роберта прилегала ванная. Юля умылась, подправила макияж с прической и вышла оттуда, замотавшись в синее полотенце с якорем.

— Ты ведь пошутил про лошадей? — она уселась верхом на возлюбленного, лежавшего с блаженной физиономией в чем на свет появился.

— Нет. Я тебе такой дивный костюм под это дело тебе купил. Сейчас спущусь в гараж, в багажнике лежит, — Роберт пальцем подцепил на ее груди заправленный край полотенца, и оно соскользнуло на бедра. — Хотя так бы ты вообще на коне идеально смотрелась.

— Твои фантазии не знают границ.

Теплые ладони легли ей на живот.

— Прости, любимая. Немного потерял контроль над собой в постели. Я сделал тебе больно?

— Нет, просто мне вдруг показалось, что я лечу куда-то в пропасть, — Юля чуть нахмурилась от боли в груди.

— Мне всегда тебя будет мало, мой ангел. Может тогда повторим?

Юля наклонилась к нему и прошептала на ухо:

— Что ты там говорил про лошадей?

— Хитрая лиса, — рассмеялся он. — Так и быть. Оставлю тебя в живых до ночи. Но мне понравилось, как мы пошалили. Пойду принесу твой наряд тогда.

Юля соскользнула с него. Роберт оделся, подошел к зеркалу и придирчиво оглядел себя.

— Вид потрепанный, но счастливый, — он обернулся к ней. — Как жаль, что мы не встретились раньше! Сколько лет впустую потрачено.

Юля послала ему одну из самых обворожительных своих улыбок в момент, когда тоска сжала ее сердце: «Это так, любимый, повстречай я тебя вместо Громова, скольких ошибок смогла бы избежать… Ты не мужчина — ты мечта. А моя психика — психика загнанного зверя. И она не дает мне расслабиться, после всего что случилось со мной за последние семь лет».

— Зато те, что остались — все наши, — подмигнула она ему и вытянулась на мягкой постели.

Роберт вернулся к кровати, встал на колени и внимательно вгляделся в Юлино лицо:

— Ты ведь не об этом сейчас подумала, — он провел рукой по ее щеке.

— Ты тоже, — парировала Юля.

Возлюбленный покачал головой и потрепал ее по волосам.

— Не грусти, — прошептал он и, встав, вышел.

Юля поднялась и прошлась по комнате: «Не хочу никаких лошадей! Хочу в нашу уютную квартирку. Как бы уговорить его отправиться домой. Миссия выполнена, тетеньки уже не смотрят на меня как на тифозную». Она надела пиджак и брюки. Выглянув на балкон, она вдруг услышала снизу итальянскую речь. Беседовали двое.

— Чертова девка, — вещал женский голос, — все планы разрушила. Нет, это меня не остановит.

— Она красотка, — протянул голос мужчины.

Раздалась звонкая оплеуха. Юля выскользнула на балкон и вжалась в стену.

— Слушай меня, — шикнула на него женщина, — есть несколько вариантов. Первое, ты ее соблазняешь, хотя это вряд ли. Она в него влюблена, как кошка. Второе, я соблазняю его.