Белый тигр

Бойцы первой траншеи, словно муравьи, высыпали наружу, растаскивали трупы, готовя несколько проходов для наступления пехоты. В проходы первой помчалась сотня повозок с пулеметами КПВ, следом полторы гвардейских дивизий князя Ивана Благовещенского и полковника Ярослава Удалого. За ними княжеские дружины под предводительством князя Феодора и князя Василько. В течение короткого времени конница с пулеметами вырвалась на оперативный простор.

— Пора, Сергей Павлович.

Полковник Анохин рявкнул приказ в рацию и стал спускаться с вышки.

— Куда вы, полковник?

— Государь, не могу бросить курсантов, они в атаку прут, а мне что прикажете за их спинами прятаться?

— Вы правы, Сергей Павлович, ступайте, удачи вам.

Наша пехота, просочившись сквозь завалы из вражеских трупов, развернулась в цепи и целеустремленно зашагала вперед. Солнечные зайчики играли на штыках мосинских винтовок. В атаку одновременно пошли восемьдесят тысяч бойцов, остались десять тысяч. Когда первые курсанты пошли в атаку — грянули военные марши, их провожали два полковых оркестра. Подобная музыка не только бодрит, но и заводит на определенный лад. Мы с Семеном выступили со второй цепью пехоты. Скуратов до сего момента чуть мне рукав не оторвал, все торопил — пойдем, мол, не успеем, всех татар без нас побьют. Перед выходом коротко проинструктировал тигров — не лезть вперед меня, а к черному шаману не приближаться ближе ста метров — слишком опасно. Сынок с Малышкой хорошо помнили последствия схватки в Казани — потому и рыкнули недовольно. — Все я сказал, убивать будете тогда, когда прикажу.

Нас с Семеном окружила толпа всадников — моя сотня телохранителей и сотня его спецназовцев. Кроме обычного вооружения прихватили MG — 34, да по несколько коробок с лентами. Многие из всадников имели автоматическое оружие. Скорость развить мешали сплошные воронки и трупы, трупы, сплошными валами. Постепенно обогнали две цепи пехоты, курсанты по ходу дела блевали — картинка та еще. Изредка слышались выстрелы — добивали раненых, наконец впереди послышался шум боя, из черной пелены, видневшейся впереди, выскакивали отдельные всадники и вновь устремлялись обратно в гущу сражения. Да, перебить полмиллиона человек, это не цигарку выкурить, целый час огненный смерч гулял по степи, но нет, вон они саблями машут.

Мы на рысях подходили ближе и ближе, и вот уже четко можно видеть наших гвардейцев, рубившихся с татарами.

— Всем приготовиться, прорываемся к ставке Хулагу-хана, главным татем займусь сам.

Используя брешь в рядах атакующих, ворвались в гущу схватки. Дикий ор стоял в воздухе, визжали татары и лошади, крыли матом гвардейцы, стонали раненые и непрерывный лязг металла, перемежаемый выстрелами карабинов. Наша конница методично перемалывала татар и уверенно продвигалась вперед. Наконец соприкосновение с противником — мои парни стреляют одиночными из автоматов, дорогу нам пробивают тигры. При их появлении у лошадей противника начинается истерика — они визжат, кусаются, брыкаются, норовя скинуть всадников с себя, и бросаются в стороны. В общем, мы довольно легко проходим татарскую конницу, пока не упираемся непосредственно в монголов. Лошадки у них не такие пугливые, начинается настоящая рубка. У меня в левой руке сабля, в правой — пистолет «Стечкина». Один миг и обойма опустела. Саблю в ножны, опустевший магазин в левый кармашек разгрузки, вставляю новый, затвор назад, патрон в стволе — все действия произвожу рефлекторно. Саблю не достаю, бах-бах — два монгола валятся под копыта коняшек, в лицо летит копье, тьфу черт, так и попасть могут, уклоняюсь, а кто у нас такой меткий, ага вот он, на лице монгола разочарование — не попал, валится с лошади с дыркой во лбу. Снова меняю обойму, — бл…дь, да где шатер этого долбанного хана? Монголы стеной в три ряда преграждают нам путь — впереди мелькают ханские бунчуки.

— Семен, нам туда — и показываю цель стволом АПС. Скуратов срывает с креплений пулемет, до сей минуты притороченный к седлу. Слева направо поливает длинной очередью ряды монгол, те валятся на землю, заливая кровью все вокруг. В дело вступают еще несколько MG — 34, ничего не слышно кроме рева пулеметов. У Семена кончилась лента, срываю свой пулемет, передернул затвор и нажимаю на спуск. Стреляю короткими очередями, давая возможность, заправить ленту Скуратову. Неожиданно за спиной раздается мощный залп — трра — а-х, бах-бах и удаляется в разные стороны, затем второй, третий. Монголы валятся словно снопы сотнями. Цепи курсантов непрерывно подходят — проходят сквозь шеренги, залп за залпом — через некоторое время последняя восьмая цепь становится первой. Слышатся команды капралов и сержантов — приготовились в штыковую, за Русь — матушку, в атаку, урра-а-а. Мощный рев перекатывается по степи — такое зрелище останется в памяти на всю жизнь — восемь цепей бойцов от края горизонта и до края, ускорив шаг, бежали в штыковую атаку. Восьмидесятитысячное войско перло на врага с винтовками наперевес, и солнечные блики играли на примкнутых штыках.