Белые зубы

Сейчас перед Айри сидели четыре женщины, кусали губы, пристально смотрели в узкое грязное зеркало и ожидали появления новых, более красивых себя. Пока Айри листала журналы, посвященные прическам черных, дамы морщились от боли. Время от времени одна спрашивала другую: «Сколько?» – следовал гордый ответ: «Пятнадцать минут. А вы?» – «Двадцать две. Эта дрянь у меня на голове уже двадцать две минуты. Если они после этого не станут прямыми…».

Это было соревнование в терпении. Так же богатые дамы в дорогих ресторанах стремятся заказать салатик поменьше, чем у соседки.

Наконец раздавался крик или «Черт! Больше не могу!», и источник этого вопля бежал к раковине, где начинались тихие рыдания, потому что аммиак смывается медленно – его невозможно смыть быстро. Тут раздражение достигало предела: оказывалось, что волосы были «слишком курчавыми», «слишком упрямыми», что «с такими волосами и сделать-то ничего нельзя было». Раздражение нарастало у всех: от посетителя до парикмахера, причинившего эту боль. Было бы естественно заподозрить Денизу или Джеки в садизме: они еле шевелили пальцами, когда смывали аммиак, вода текла тонкой струйкой – так что мытье занимало много времени, в течение которого голову нестерпимо жгло.

– Прямые? Джеки, прямые?

Мальчишки заглядывали за перегородку, разделявшую залы, Айри оторвалась от журнала. Что тут можно сказать? Волосы становились прямыми или почти прямыми. Но они также делались неживыми. Сухими. Сечеными. Жесткими. Тусклыми. Как волосы мертвеца, когда тело высыхает.

Джеки или Дениза, отлично зная, что курчавые африканские волосы все равно возьмут свое и станут такими, как заложено генетически, философски замечали, глядя на печальный результат: «Прямее все равно не будут. Три недели, если повезет».

Несмотря на явный провал всей затеи, каждая женщина в очереди думала, что у нее будет совсем не так, что, когда снимут полотенце с ее головы, под ним окажутся идеально прямые, легкие, струящиеся волосы. Айри, разделяя эти иллюзии, вернулась к журналу.

Малика – молодая актриса, сыгравшая в комедии положений «Жизнь Малики», ставшей настоящим хитом, рассказывает, как она добилась того, чтобы ее волосы были прямыми и послушными: «Каждый вечер я делаю маску для волос, смазав кончики специальным средством по уходу за африканскими волосами «Африканская Королева». А потом утром раскаляю щипцы примерно до…»

Вернулась Андреа. Она вырвала у нее из рук журнал, бесцеремонно стащила с головы шарф, прежде чем Айри успела что-нибудь сказать, и пять длинных изящно подпиленных ногтей принялись теребить ее волосы.

– О-о-о, – протянула Андреа.

Такой возглас одобрения редко раздавался в женском зале и потому привлек внимание всей парикмахерской.

– О-о-о. – Дениза присоединилась к Андреа и тоже потрогала волосы Айри. – Какие мягкие.

Старушка, морщившаяся от боли под сушилкой, восхищенно закивала.

– И вьются крупными кольцами, – проворковала Джеки, оставив свою изнывающую клиентку, чтобы коснуться шевелюры Айри.

– Сразу видно, что полукровка. Вот бы у меня были такие. Их будет легко выпрямить.

Айри поморщилась.

– Я их ненавижу.

– Она их ненавидит! – обратилась Дениза к публике. – А они кое-где светло-каштановые!

– Я все утро с трупом возилась. Так приятно наконец потрогать что-то мягкое, – сказала Андреа, выходя из задумчивости. – Хочешь сделать их прямыми, да, милочка?

– Да. Прямыми. Прямыми и рыжими.

Андреа обвязала вокруг шеи Айри зеленый фартук и заставила ее сесть во вращающееся кресло.

– Насчет рыжих не знаю, детка. Нельзя красить и распрямлять в один день – испортишь волосы. Но распрямить могу. Получится просто великолепно.

Парикмахеры в «П.К.» мало общались между собой, поэтому никто не сказал Андреа, что Айри мыла голову. Через две минуты после того, как ей на голову нанесли густую белую аммиачную массу, она почувствовала, как первоначальная прохлада сменяется адским жжением. Голова была чистая, грязь не защищала кожу, и Айри начала орать.

– Что ты вопишь? Я же ее только что нанесла. Ты же хочешь прямые волосы.

– Мне больно!

– А что делать, – насмешливо заметила Андреа. – Красота требует жертв.

Еще тридцать секунд Айри кусала губы, но потом, когда над правым ухом показалась кровь, потеряла сознание.

Она пришла в себя над раковиной и увидела, как ее волосы слипшимися прядями стекают в слив.

– Предупреждать надо было, – ворчала Андреа. – Надо было мне сказать, что ты их помыла. Распрямлять надо грязные. Вот смотри теперь…

Вот смотри теперь… Раньше ее волосы доходили до середины спины, а теперь от них осталось только несколько дюймов.

– Гляди, что ты наделала, – обращалась Андреа к рыдающей Айри. – Интересно, что на это скажет мистер Пол Кинг. Сейчас позвоню и спрошу, может, он позволит исправить все это бесплатно.