Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Многие пациенты с синдромом Антона имеют сопутствующие поражения теменной доли и сенсорное игнорирование. На феноменологическом уровне описания отрицание слепоты может быть проанализировано как дефицит второго порядка: тот факт, что нечто больше не переживается феноменально, сам по себе недоступен с точки зрения первого лица. В рамках данной теоретической модели возможны два варианта интерпретации. Либо объектный компонент когнитивной феноменальной модели отношения интенциональности (PMIR) второго порядка (в данном случае прозрачная модель себя как человека, который больше не видит) просто отсутствует. Информация о дефиците просто не существует. Это может произойти, если постлечебный мозг не в состоянии обновить свою феноменальную самомодель (PSM). Однако существует и вторая возможность. В мозгу пациента может существовать обновленная Я-модель, но эта новая модель может быть функционально недоступна для внимания в глобальном масштабе. Тогда информация, связанная с дефицитом, будет активна в системе в целом, но она никогда не сможет стать субъективной информацией, поскольку по функциональным причинам не может быть представлена в рамках ПМИР. В контексте нынешней теории интересно отметить, как сам Антон пытался разработать терминологию для открытого им синдрома. В лекции, прочитанной им в Обществе врачей в Штирии (Австрия) 20 декабря 1879 года, он назвал своих пациентов seelenblind für ihre Blindheit, "душевно слепыми из-за их собственной слепоты" (перепечатано в Anton 1898, p. 227). Если заменить понятие "душа" (Seele) понятием ПСМ, понятие "душевная слепота" (Seelenblindheit) - неспособностью внутренне представить что-то в рамках ПСМ, а "слепоту" принять за это что-то, а именно за резкое изменение функциональных свойств, сопровождающее мозговую слепоту, то получится очень похожая гипотеза: Синдром Антона - это неспособность использовать ПСМ для того, чтобы сделать определенную функциональную потерю глобально доступной для сознательного опыта. Антон также исследовал ряд случаев отрицания глухоты и описал этих пациентов как "глухих душой к своей собственной глухоте" (seelentaub für ihre Taubheit; ср. Anton 1899, p. 119). Например, он описывает 69-летнюю женщину, которая была полностью глуха к типичным стимулам, таким как хлопки, свист и крики:

В разговорах она также никогда не осознавала, что не слышит и не понимает задаваемых ей вопросов; ее ответы были лишь продолжением текущей последовательности мыслей. Неоднократно ее письменно спрашивали, слышит ли она что-нибудь, и она бесхитростно и равнодушно заверяла, что слышит хорошо. Однажды для нее был записан следующий вопрос: "Миссис Хохризер, вы хорошо слышите?". Пациентка прочитала его вслух, постоянно повторяя свое имя, говоря: "Да. Меня так называют, это мое имя", и никак не могла заставить себя ответить на вопрос. (Anton 1899, p. 107; перевод с английского Т.М.)

Антон также указал на то, что отрицание глухоты является результатом не только внимательного, но и когнитивного отсутствия. Он писал, что особенно трудно понять безразличие пациента, его неспособность сделать выводы или последствия из своего дефицита. Он писал: "Таким образом, все соответствующие мыслительные образования также были устранены, как если бы все акустическое было удалено из ее души. После этого дефицита перестал существовать не только исходный материал акустических ощущений, но и мысленные образы [Vorstellungen] и комбинации в душе [seelische Combinationen], которые с ним связаны" (Anton 1899, p. 229; перевод с английского Т.М.).

Интересно, что существует и зеркальное отражение отрицания корковой слепоты - "обратный синдром Антона" (Walsh and Hoyt 1969; недавнее исследование этого случая см. в Hartmann and Wolz 1991). Такие пациенты показывают, что сознательная идентификация восприятия может быть необязательной для активации связанных с ним семантических знаний. Если им показать движущийся объект, например движущуюся ткань, в зоне нечувствительного зрения, они решительно отрицают зрительное восприятие, но при этом правильно описывают целевое событие. Они не обладают сознательной самомоделью себя как видящих людей, а дают аутофеноменологические отчеты следующего типа: "Я чувствую это", "Я чувствую, что там что-то есть", "Это щелкает" или "Я чувствую это в своем сознании" (Hartmann and Wolz 1991, p. 33). Авторы предположили, что в этой конфигурации когнитивная доступность достигается без аттенциональной доступности, то есть "семантический активатор обходит аттенциональные системы и обрабатывается на семантическом уровне" (там же, p. 38). Хотя такие пациенты способны правильно называть предметы, цвета, известные лица, читать отдельные слова и распознавать выраженные лицом эмоции, они не строят PMIR для соответствующей части визуальной области: Они действительно испытывают сдвиги в своей Я-модели, но причинно-следственная связь между перцептивным объектом и этим сдвигом не может быть эксплицитно представлена как визуальная.