Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Психоаналитические интерпретации в терминах подавления неприятной информации - среди прочих причин - не выдерживают критики, поскольку анозогнозия - это асимметричное расстройство, возникающее только при повреждении правого полушария. Первое эмпирическое ограничение для любой рациональной психологической или философской теории о феномене анозогнозии заключается в том, что пациенты, у которых парализована правая сторона тела, часто сохраняют полное понимание своего состояния. Еще одной поразительной особенностью анозогнозии является то, как пациенты автоматически начинают путаться в показаниях, как будто система постоянно пытается максимизировать общую согласованность своей глобальной модели реальности, жертвуя ее верифицируемостью.1 При конфабуляции "критерии хорошего соответствия не действуют" (Picton and Stuss 1994, p. 261), но только локально. С другой стороны, отчеты пациентов, безусловно, могут считаться правдивыми. То, что они сообщают, - это содержание их текущей, прозрачной модели реальности. Нелингвистическое существо, конечно, тоже может страдать от анозогнозии, хотя оно не сможет произнести вербальный отчет, правдивый или нет. У такого животного конфабуляторная активность может отражаться только на уровне его поведенческого профиля, что делает его похожим на существо, постоянно пытающееся разыграть странный сон. (На самом деле сновидцев можно рассматривать как анозогнозиков. Они, например, не знают о серьезных нарушениях памяти и дефиците внимания). Интересно отметить, что традиционная философская стратегия простого истолкования таких состояний как патологии веры (прекрасное недавнее обсуждение см. в Coltheart and Davies 2000), таким образом, не может быть справедливой по отношению к репрезентативной глубинной структуре целевого феномена. Анозогнозия проявляется у существ, неспособных даже сформировать то, что сегодня мы называем "убеждениями". Это дефицит не столько в высокоуровневой когнитивной обработке, сколько в первую очередь в субличностных механизмах прозрачного самомоделирования.

Посмотрите на следующий пример того, как пациентка впоследствии углубляется в более полное бредовое состояние, утверждая, что рука вообще не принадлежит ей. Становится все труднее и труднее предотвратить проникновение в сознательную саморепрезентацию информации о ее истинном телесном состоянии, полученной извне:

"Доктор, чья это рука [указывает на ее собственную левую руку]?"

"Как вы думаете, чья это рука?"

"Ну, это точно не твое!"

"Тогда чья она?"

"Это тоже не мое".

"Как вы думаете, чья это рука?"

"Это рука моего сына, доктор". (Ramachandran 1995, p. 24)

Конечно, предпринимались попытки прорваться сквозь завесу заблуждений относительно текущей физической ситуации пациента. С функциональной точки зрения, такие попытки должны были бы обеспечить обновление ПСМ, интегрируя в него уже существующую информацию, связанную с системой, тем самым делая ее глобально доступной для самонаправленного познания и вербального отчета. Эдоардо Бисиах и его коллеги (Bisiach, Rusconi, and Vallar 1992) обнаружили, что после стимуляции вестибулярной системы пациентов с анозогнозией путем вливания ледяной воды в их левое ухо, они могли заставить симптомы исчезнуть на ограниченный период времени. Эти эксперименты, которые уже неоднократно повторялись, особенно интересны. Причина в том, что они позволяют исследователям наблюдать, как при задернутом занавесе прозрение в отношении дефицита и даже правильная автобиографическая память становятся глобально доступными, и как прозрение после короткого периода времени снова исчезает, когда восстанавливается старая прозрачная модель себя. Рамачандран воспроизвел и подтвердил наблюдение Бисиаха и коллег о ремиссии анозогнозии и бреда после калорийной стимуляции и, задавая вопросы о содержании автобиографической Я-модели пациента, продемонстрировал, как продолжающийся процесс отрицания фактически не препятствует консолидации памяти, то есть непрерывному построению бессознательной, верифицированной автобиографической Я-модели (см. также Ramachandran 1994). Он провел эксперименты на той же пациентке, Б.М., 76-летней женщине, введя 10 мл ледяной воды в ее левое ухо.

Е: "Ты чувствуешь себя хорошо?"

П: "Мое ухо очень холодное, но в остальном я в порядке".

E: "Ты умеешь пользоваться руками?"

П: "Я могу использовать правую руку, но не левую. Я хочу пошевелить ею, но она не двигается".

E: (Держа руку перед пациентом) "Чья это рука?".

П: "Это моя рука, конечно же".

E: "Вы можете использовать его?"

П: "Нет, она парализована".

Е: "Миссис М., как давно у вас парализована рука? Это началось сейчас или раньше?"

П: "Она парализована уже несколько дней".

После того как эффект калорийности полностью исчез, я подождал 1/2 часа и спросил:

E: "Миссис М, вы можете использовать свою руку?"

П: "Нет, моя левая рука не работает".

Наконец, тот же набор вопросов был повторен пациенту через 8 часов, в мое отсутствие, одним из моих коллег.

Е: "Миссис М, вы можете ходить?"

П: "Да".

E: "Ты можешь использовать обе руки?"

П: "Да".