Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

В конце главы 3 мы использовали ограничения 2 (презентационность), 3 (глобальность) и 6 (прозрачность), чтобы сформулировать минимальную концепцию сознательного опыта. Это была концепция сознательного опыта как активации прозрачной, глобальной модели реальности в пределах окна присутствия. Возможно, эта концепция может быть обогащена дальнейшими эмпирическими ограничениями для описания определенных классов феноменальных состояний, таких как мистические переживания, полная деперсонализация, стойкое вегетативное состояние и другие потенциальные формы неперспективного сознания. Однако то, что эта концепция не позволяет нам сделать, - это описать субъективный опыт.

Субъективность в теоретически интересном смысле привязки к индивидуальной, сознательно переживаемой перспективе от первого лица - это то, что можно концептуально проанализировать и превратить в эмпирически достижимую характеристику сознания, только введя две новые теоретические сущности, которые я представил в этой главе, а именно прозрачную PSM и прозрачную PMIR. Теперь мы можем увидеть, как полноценное субъективное сознание развивается через три основных уровня: создание модели мира, создание модели себя и переходная интеграция определенных аспектов модели мира с моделью себя. Далее следует минимальная рабочая концепция субъективного опыта: Феноменально субъективный опыт состоит в прозрачном моделировании отношения интенциональности в рамках глобальной, когерентной модели мира, встроенной в виртуальное окно присутствия. Назовем это "самомодельной теорией субъективности" (SMT; см. также Metzinger 1993). Теперь мы проверим SMT и нашу новую рабочую концепцию сознательной субъективности на некоторых реальных данных, используя ее для анализа девиантных феноменальных моделей самости. В главе 7 мы рассмотрим второй набор нейрофеноменологических примеров.

 

Глава 7. Нейрофеноменологические случаи

II

7.1 Невозможные эгоисты

Существует множество состояний феноменального самосознания, которые здоровые люди - и на то есть веские причины - никогда не испытывают, потому что здоровые люди конституционально не способны проводить соответствующие самосимуляции. Соответствующие области феноменального пространства состояний являются, так сказать, запретной территорией для таких существ, как мы. Поэтому нам трудно даже представить, как на самом деле выглядит внутренний ландшафт этих областей, определенных психологической эволюцией как "запретные". В этой второй серии примеров мое исследование посвящено вопросу о том, обладают ли концептуальные инструменты, которые сейчас полностью разработаны и находятся в наших руках, необходимой силой и точностью, чтобы описать большее разнообразие нестандартных случаев осознанного самоощущения. С методологической и аргументационной точки зрения, они функционируют как проверка только что сформулированной теории. Если эта теория сможет успешно справиться с патологическими случаями, подвергнув их функционалистско-репрезентационистскому анализу, то это будет большим преимуществом. Опять же, такие исследования случаев имеют особое значение для философии разума, поскольку они указывают на недостатки существующих теорий и не позволяют интерпретировать провалы воображения как прозрения в концептуальные необходимости. Многие классические теории разума, от Декарта до Канта, придется считать опровергнутыми даже после рассмотрения самого первого примера. Причина такого прискорбного положения дел заключается в том, что все теории оперируют предположением об "эпистемической прозрачности" самосознания: они предполагают, что внутри самого себя свет знания сияет насквозь, делая тем самым незаметные ошибки относительно содержания собственного разума логически невозможными.

 

7.2 Девиантные феноменальные модели самости

7.2.1 Анозогнозия

Анозогнозия заключается в потере понимания существующего дефицита более высокого порядка. Поскольку этот дефицит всегда является дефицитом самого человека, анозогнозия эквивалентна отсутствию информации на уровне самопрезентации, как правило, в терминах аттенциональной или когнитивной доступности. Парадигматическим случаем является отрицание слепоты (синдром Антона). Пациенты, страдающие корковой слепотой после двустороннего повреждения затылочных долей, не способны феноменально обрабатывать визуальную информацию и ведут себя так же, как люди, страдающие периферической слепотой (Anton 1898, 1899; Benson and Greenberg 1969). Они натыкаются на мебель и демонстрируют все функциональные признаки слепоты. Однако некоторые из этих пациентов отрицают свою слепоту и пытаются вести себя так, как будто у них есть зрение. Они конфабулируют зрительный опыт, делая вид, будто субъективное исчезновение зрительного мира не является чем-то, что они осознают в данный момент, и в то же время рассказывая истории о несуществующих феноменальных мирах, в которые они, похоже, верят, и отрицая любой функциональный дефицит в отношении своих зрительных способностей.