Беги, а то заколдую!

Королева улыбнулась, поправила локон и решительно поднялась. Все же хорошо, что она не приказала магистру остановить этот поток стихов. Пишет наверняка какой-то мальчишка-паж, но как же искренне! И пусть она не сильно любила лебедей — голос у птиц был препротивный, да и гадили они не меньше обычных уток, — каждой женщине приятно восхищение. Даже такое неловкое.

* * *

В полдень из украшенных гербом ворот широкого и приземистого дома, больше похожего на древнюю крепость в миниатюре, вышла рыжеволосая дама невысокого роста. Леди замечательной полноты и волнующих пышных форм была одета в платье для прогулок, носила шляпку и перчатки в тон туфелькам и опиралась на большой зонт с необычной ручкой, похожей на эфес. Путь дамы лежал на другую сторону площади, вверх по Парадному проспекту, и она повернула влево от своего дома.

В это же самое время из другого дома, с высокими затейливыми башенками на углах, колоннами и балконами по фасаду и гербом, как будто парящим в воздухе над парадным крыльцом, тоже вышла леди. Белокурая, прямая, с немного надменным выражением лица и фигурой юной девушки, она шла походкой королевы, только вместо скипетра несла на согнутом локте крохотную сумочку. Леди повернула направо, пересекла шумную площадь и неторопливо шествовала по проспекту вдоль витрин дорогих магазинов, не проявляя никакой заинтересованности, вежливо кивая на поклоны зазывно улыбающихся владельцев.

На одном из углов, далеко от пересечения площади с проспектом и недалеко от дворца, располагался ресторан. Он существовал с тех времен, когда король приезжал со своей многочисленной свитой наблюдать за строительством дворца и заходил промочить горло в только что отстроенный трактир. С тех пор дом не раз перестраивали, и теперь это было самое закрытое от посторонней публики заведение, только для «своих». Будь ты богаче короля или знатнее наследного принца, если не знаком лично с владельцем и не покажешь привратнику у входа специальный медальон — никогда не узнаешь, что там внутри.

А внутри было очень камерно, дорого, но без пафоса. Несколько столов, разделённых жардиньерками с цветущими растениями, стены в драпировках винного цвета. За драпировками прятались ниши со столиками на два человека. От входной двери не было видно зала, и сидя в зале нельзя было увидеть ни соседний стол, ни вход. Даже проходя к одной из ниш, гость не рисковал столкнуться с кем-либо, настолько чётко контролировали метрдотель и официанты появление новых гостей и уход старых. Поэтому то, что за одним столиком встретились рыжеволосая леди с блондинкой, никак не могло быть случайностью.

— Добрый день, Элинор.

— Здравствуй, Агнес.

Дамы церемонно поцеловали воздух у щек друг друга и уселись. Официант расставил закуски, налил дамам игристого и поспешно удалился.

— Из письма Эби мне стало известно, что наши дети благополучно добрались до Долины Пегасов и приступают к первому заданию, — оповестила леди Горни свою собеседницу, отрезая кусочек ростбифа.

— Натаниэль мне тоже написал. И сразу спрошу, Агнес. Как случилось, что твоя дочь усыпила моего сына? — леди Вудхаус наколола на вилку щупальце осьминога, прикладывая несколько большее, чем нужно, усилие.

— Неужели он все же пожаловался? — неодобрительно полюбопытствовала леди Агнес так, будто говорила о малыше, заливающем всю округу ревом в поисках мамочки.

— Мы с сыном очень близки, — уклончиво ответила мама Вудхаус. — Я когда-то взяла с него обещание, что он не будет скрывать от меня свои проблемы, а я, в свою очередь, никому не передам их и не буду использовать против него. Да и это не первая выходка твоей дочери, Агнес. Если бы я не сжигала письма, дабы их не нашел мой муж — он слегка резок с Натом, — я могла бы показать тебе, сколько всего писал мне о ней сын. Да половина писем о ней! Горни то, Горни се… Иногда мне казалось, что я о ней знаю больше, чем ты.

— Как и я о твоем сыне, — проворчала мама Горни и выпила игристого. — Письма я не сжигаю, могу потом показать. Одно время и я, признаться, беспокоилась, что Вудхауса в мыслях Эби слишком много.

И дамы уставились одна на другую, как орочьи лучники, размышляя о том, является это пугающим или обнадеживающим.

Первый раз матери враждующих семейств встретились случайно, в оранжерее — устроитель выставки цветов ошибся и не развел визиты первых леди столицы во времени. В тот месяц второй курс магакадемии уехал на первую боевую практику к побережью, и Эбигейл, уколовшись об иглу морского ежа-людоеда, несколько дней провалялась в горячке. Матери она в это время, естественно, не писала. Для академии это была штатная ситуация, родителям о них не сообщали даже по запросу во избежание толп родственников, штурмующих боевые тренировочные полигоны, дабы спасти деточек. Леди Агнес от тревоги и неизвестности в те дни выковала столько подков, что ими можно было троекратно обеспечить всех жеребцов столицы.

С леди Вудхаус в оранжерее они столкнулись у редчайших мхов, окинули друг друга полными превосходства взглядами и разошлись вместе со свитами из родственников и подруг.