Бацилла

– Замечательно, молодой человек, – оценил его открытие профессор. – Ваша идея подтвердилась, я вижу. Поздравляю вас. Этот результат имеет очень важное значение. В принципе, то, что наш эльксаген может быть заражён бациллой, не страшно. Ведь мы используем для инициации элькса-мутаций только предварительно очищенный и обработанный препарат. Его прокаливают, так что никакие микробы не могут попасть в конечный продукт. Но имея в виду ваше открытие, нам стоит быть осторожней с сырым минералом. Надо будет проинформировать эльксаримов. Аполли-Нова, хотя, может продолжать при случае пробовать эльксаген, ему явно не угрожает болезнь. Он столько времени провёл в контакте с Элвином без последствий, да и уровень антител у него превосходный.

Закончив высказывать выводы, он подошёл к кровати подопытного, бросил взгляд на показания приборов, а потом склонился над пациентом. Внимательно оглядел его отёчное тело, прислушался к хриплому, тяжёлому дыханию.

– С оксигенацией плохо у Элвина, он страдает от гипоксии, – заключил профессор. – Скоро придётся его интубировать. Едва ли это изменит прогноз, но хотя бы облегчит состояние.

– Вы считаете… – шёпотом заговорил Хондже.

Профессор Вергхем коснулся рукой его плеча и отвёл в сторону.

– Мы оба видим это, Терус, – тихо ответил он. – Наш подопытный умирает. Всё забила проклятая амальгама. Почки, лёгкие, печень… его органы отказывают. Конечно, эльксаримы живучи. Но всему есть предел. Я полагаю, что Элвин не доживёт до завтрашнего утра. Чудо, что он до сих пор не впал в кому.

– А ведь мы могли бы спасти его, просто введя антибиотик… – опустил голову Хондже.

– Даже с антибиотиком, мне кажется, уже слишком поздно. Он слишком слаб, чтобы бороться, – высказал свой приговор профессор. – Температура тела снижается. У организма попросту       нет ресурсов, чтобы её поддерживать. Вы ставили ему питательную капельницу сегодня?

– Да, – ответил ассистент. – Пришлось отменить морфий, дыхание очень слабое… Я вводил ненаркотические, но похоже, они не помогают.

– Я вижу. Ему очень больно, хотя он слишком слаб, чтобы явно это демонстрировать, – согласился Вергхем. – У эльксаримов высокий болевой порог, и вообще высокая выносливость. Будь на его месте естественный человек, он давно бы уже потерял сознание и впал в кому. Но органокиборги за счёт этих особенностей зачастую подолгу остаются в сознании, иногда до самой смерти. Признаюсь, мне жаль Элвина, что он не может просто отключиться. Возможно, нам стоит ему помочь…

Учёные не успели закончить своё совещание, их перебил прерывистый хрип. Оба сразу кинулись к пациенту. Туловище эльксарима непроизвольно напряглось и выгнулось дугой, лицо посинело, сосуды на шее и голове вздулись буграми.

– Остановка дыхания, профессор! Что случилось?! – закричал Хондже.

Вергхем уставился в монитор наблюдения, лихорадочно дёргая мышью.

– Бог мой, да ведь ТЭЛА! – скривился он, наконец, и сразу же бросился к лотку с инструментами. – Металлотромб! Амальгама проклятая добралась до его лёгочной артерии! Что, впрочем, неудивительно.

– Это конец?..

– Подержите его, Терус! Я на мониторе нашёл этот тромб, сейчас уберу! – скомандовал подчинённому профессор.

Хондже опешил на миг: как может простой человек удержать эльксарима?! Но сразу же понял. Физическая сила Элоиз не может превышать сейчас уровень естественного человека, ведь его система натяжения разрушена, к тому же, он чрезвычайно ослаб. Однако удерживать пациента всё равно оказалось ни к чему: он уже потерял сознание.

– Вот здесь, сейчас… Ну давай же!

Введя длинную иглу прямо в лёгкое эльксарима, Вергхем внимательно отслеживал свои действия по монитору. Наконец, ему удалось! Просвет сосуда снова был свободен. Но Элоиз по-прежнему не дышал. Противно запищал прибор регистрации жизненных показателей.

– Остановка сердца! Кардиогенный шок!..

Проведя реанимационные мероприятия, оба взмокших, запыхавшихся медика выбежали в коридор и упали на сиденья у стены. Терус Хондже, по-видимому, впервые видел подобный смертельный случай, да к тому же ему пришлось сразу принять в нём активное участие. Не мудрено, что он пребывал в шоке.

– Фух… Мария мия, надо же… – изрёк он наконец, отдышавшись. – Откачали.

– Вы отлично заинтубировали, Терус, – снова похвалил его профессор. – У вас уже был такой опыт раньше?

– Да бросьте, профессор, я только на курсах…

Хондже взлохматил кудри у себя на голове и обхватил её руками, нервно покачиваясь.

– Значит, талант.

Передохнув совсем немного и выпив воды, они вернулись обратно в палату.

– Аполло, да что же творится: он опять в сознании! – всплеснул руками Вергхем, посмотрев на пациента.

Эльксаримы вновь пребывали в контакте. Склонив голову, Аполли-Нова касался лазерной маской омертвевших тканей на лбу у Элоиз, обнажившихся в месте отторжения защитного импланта, и держал его потемневшую руку в своей. Он приподнял голову, и экран LASS загорелся малиновым светом.

– Я рядом, брат, – произнёс лазерник.