Башня Ворона

Явились не по своей воле, в противном случае они бы не покинули пределов града Вускции, где испокон веков не отдают близнецов на заклание. Хотя боги Вускции (да и крайнего севера) не брезгуют человеческими жертвами. Наоборот. Однако совершаются подобные подношения в произвольной форме. Уверен, в граде Вускции Оскелю с Окимом жилось куда вольготнее. Но никакое судно не переправило бы их через пролив без санкции Глашатая, хотя ираденцы путешествовали по водам свободно. Полагаю, это во многом определило характер братьев.

Ты столкнулся с ними на лестнице, когда возвращался после беседы с Гибалом и Радихом. Помнишь? Двое мужчин, практически неразличимые между собой, с короткими бородами и коротко стриженными волосами; на их лицах застыло слегка угрюмое выражение, оба одеты в простые шерстяные плащи с бронзовыми застежками – одна в форме ворона, вторая в форме дубового листа. Золота не больше, чем у тебя: у Оскеля золотой браслет на запястье, у Окима – массивное кольцо на правой руке. Хотя братья слыли людьми небедными: Оскель работал у чиновника, собиравшего дань с кораблей, курсирующих через пролив, на такой службе только наивный или чересчур порядочный человек не нашел бы способ обогатиться. Оким имел долю в торговых судах и получал процент с груза. Вообрази, какими благами он пользовался, имея в братьях Оскеля.

В Вастаи они могли явиться, разодетые в пух и прах, однако им хватило ума не дразнить Глашатая богатым платьем.

Думаю, столкнувшись с ними на лестнице, ты сообразил или хотя бы заподозрил, с кем имеешь дело. Не потому ли дернулась твоя бровь и напряглись и без того напряженные плечи? Левой рукою ты повторил жест, сделанный тобою на крыше. Повторил совсем незаметно. Однако Оскель с Окимом хорошо знали и этот взгляд, и этот жест.

Миновав крепостные ворота, ты покосился на обнаженного Мавата, который по-прежнему сидел не шелохнувшись и стучал зубами от холода. По крайней мере, сидел он на принесенном тобою одеяле, а не на голых камнях. День был в разгаре, по площади сновал народ; тебе наверняка хотелось доложить господину об увиденном, но риск, что вас подслушают, был чрезмерно велик, поэтому ты молча прошествовал мимо. Мават заметил тебя, однако не подозвал ни словом, ни жестом, хотя во взгляде сквозило любопытство. Он видел, как тебя вели в крепость, и, безусловно, жаждал подробностей.

Возвратившись на постоялый двор, ты поднялся в свою клетушку. Сел на кровать, но вскоре встал и принялся мерить шагами крохотное пространство, периодически останавливаясь и глядя в некрашеную оштукатуренную стену. Минут пятнадцать-двадцать спустя ты вновь поспешил на площадь. И замер, увидев, как Оскель и Окимом, улыбаясь, дружески беседуют с Маватом. Мават не улыбался, однако держался приветливо. Какие мысли вертелись у тебя в голове? Какие чувства обуревали? Был ли ты напуган? Растерян? Сердит? Озадачен? Или все сразу?

Какое-то время ты наблюдал, как Мават, запрокинув голову, внимает близнецам. Потом, не стерпев, направился к троице.

– Эоло! – воскликнул Мават, завидев тебя. – Познакомься с моими друзьями детства, Оскелем и Окимом. Они уже давно перебрались в град Вускцию, а вот теперь, говорят, приехали, обеспокоенные моим благополучием.

Все трое никогда не дружили, за исключением короткого периода, когда были совсем несмышленышами, далекими от классовых различий и неприязни.

– Мое почтение, лорды, – поклонился ты.

Оскель вытаращил глаза. Оким ухмыльнулся.

– Натуральные лорды, – хмыкнул Оскель и вновь обратился к Мавату: – Именно тревога за тебя привела нас в Вастаи.

– Только лишь тревога? – съехидничал Мават. – Искренне тронут. Уверен, родители вами гордятся.

У тебя перехватило дыхание. Ты, безусловно, угадал в Оскеле с Окимом близнецов, но старательно делал вид, будто не замечаешь их сходства. Было бы полбеды, заяви братья об этом вслух, но у тебя не укладывалось в голове, зачем Мават, не стесняясь, глумится над их происхождением.

Оким свирепо оскалился. На лице Оскеля не дрогнул ни единый мускул.

– Нам очень недоставало тебя, лорд Мават. Тебя и учтивости, какой ты удостаиваешь наши ничтожные персоны. – В его голосе промелькнула тень угрозы, однако дерзить в открытую Оскель не осмелился. – Славный Эоло, не принесешь ли ты своему господину и нам пива, чтобы мы могли спокойно побеседовать, обсудить, что тревожит лорда Мавата?

Он опустился на мостовую подле Мавата и сказал:

– Разумеется, до нас дошли слухи, но хочется узнать все из первых уст.

– В самом деле?

– Ну конечно, – заверил Оким.

– Представляем, какое потрясение ты испытал, лишившись законного права взойти на скамью, – искренне сокрушался Оскель. – И ради чего? Вот мы и прибыли, влекомые беспокойством и желанием выяснить, что скрывается за тревожными слухами.