Башни полуночи

«Значит, мы теперь союзники? – подумал Галад, кивнув приблизившимся Трому и Байару. – Возможно, на ближайшее время». Он доверился Айбаре. Да, возможно, в мире найдутся люди, способные задумать столь сложную интригу, чтобы завоевать доверие Галада. К примеру, Валда был как раз из таких.

Но Айбара таким не был. Он на самом деле был прямолинейным. Если бы он хотел убрать Детей Света со своего пути, он бы просто убил их всех до единого и пошёл дальше.

– Значит, так тому и быть, Перрин Айбара, – произнёс Галад. – Я объявлю твоё наказание прямо здесь и сейчас, этой ночью.

Перрин нахмурился, оторвавшись от наблюдений за боевыми порядками.

– Что? Прямо сейчас?

– Я считаю, что в качестве наказания ты должен выплатить цену крови семьям погибших Детей Света в размере пятисот крон. А также я приказываю тебе сражаться в Последней Битве со всей армией, которую ты сумеешь собрать. Выполни это, и я объявлю, что ты искупил свою вину.

Он выбрал странный момент для подобного заявления, однако, он принял решение. Они будут снова сражаться, и, возможно, кто-то из них погибнет. На всякий случай, Галад хотел, чтобы Айбара знал о выбранном наказании.

Айбара пристально посмотрел на него и кивнул.

– Я заявляю, что наказание справедливо, Галад Дамодред. – Он протянул ему руку.

– Ах ты, исчадие тьмы! – Кто-то мелькнул за спиной Айбары. Чей-то силуэт, обнажающий меч. Послышался свист, блеск металла. Бешеный блеск в глазах Байара. Он выбрал место так, чтобы нанести удар Айбаре в спину.

Айбара повернулся, Галад вскинул свой меч, и оба опоздали.

Но Байар не нанёс свой удар. Он застыл с занесённым мечом. С его губ стекла струйка крови. Он опустился на колени и упал прямо к ногам Айбары.

За его спиной с широко распахнутыми от ужаса глазами стоял Борнхальд. Он посмотрел вниз на меч в своей руке.

– Я… так не правильно. Нельзя ударить человека в спину после того, как он спас тебе жизнь. Это… – он выронил меч и отшатнулся от трупа Байара.

– Ты поступил правильно, чадо Борнхальд, – с сожалением произнёс Галад. Он покачал головой. – Байар был хорошим офицером. Порой, возможно, не слишком приятным, но храбрым. Мне жаль его терять.

Айбара огляделся по сторонам, словно ожидая, что на него набросятся с мечами другие Дети Света.

– С самого начала он искал повод меня убить.

Всё ещё полными ненависти глазами Борнхальд посмотрел на Айбару, потом вытер меч и вбросил его в ножны. Он ушёл, направляясь к месту, где собирали раненых. Вокруг Галада и Айбары всё расширялась безопасное пространство. Троллоков отбросили назад, образовали более крепкую линию обороны, составленную из союзных сил Айбары и выживших Детей Света.

– Он по-прежнему считает, что я убил его отца, – произнёс Айбара.

– Нет, – ответил Галад. – Полагаю, он думает, что ты ни при чём. Но он так долго тебя ненавидел, лорд Айбара, и ещё дольше дружил с Байаром. – Он покачал головой. – Убить друга. Совершать правильные поступки порой болезненно.

Айбара хмыкнул.

– Тебя нужно отвести к раненым, – сказал он, поднимая молот и всматриваясь в сторону продолжавшегося боя.

– У меня достаточно сил, чтобы сражаться верхом на твоем коне.

– Ладно, будь по-твоему. – Айбара смерил его взглядом. – Хотя, я, просто на всякий случай, буду держаться рядом. А то вид у тебя такой, будто ты готов в любой момент свалиться.

– Благодарю.

– Просто я люблю свою лошадь.

Улыбнувшись, Галад присоединился к нему, и они вернулись в бой.

Глава 42 Крепче, чем узы крови

 Гавин опять сидел в маленькой неукрашенной комнате, в покоях Эгвейн. Он был обессилен, что неудивительно, учитывая всё, через что он прошёл, включая Исцеление.

Его внимание было поглощено новым ощущением внутри него. Этим удивительным цветком, распустившимся в глубине его сознания, этой связью с Эгвейн и её эмоциями. Связь была чудом и успокоением. Благодаря этому чувству он знал, что она жива.

Он мог чувствовать её приближение и уже стоял, когда открылась дверь.

– Гавин, – сказала она, входя, – в том состоянии, в котором ты находишься, ты не должен вставать. Сядь, пожалуйста.

– Я в порядке, – ответил он, но подчинился.

Она подтащила ещё один табурет и уселась напротив. На вид, она была спокойна и безмятежна, но он чувствовал, что она потрясена ночными событиями. Слуги до сих пор возились с пятнами крови и трупами, а Чубейн держал всю Башню в состоянии тревоги, проверяя каждую сестру. Обнаружился ещё один убийца. Они потеряли двух солдат и Стража, пока пытались с ней справиться.

Да, он мог чувствовать бурю эмоций, скрывавшуюся за её спокойным лицом. В последние несколько месяцев Гавин начал думать, что Айз Седай отучали чувствовать. Узы доказывали ему обратное. Эгвейн чувствовала; она просто не позволяла эмоциям отражаться на лице.

Глядя на её лицо и чувствуя бурю внутри, Гавин впервые увидел другую сторону отношений Айз Седай и Стража. Стражи не были просто телохранителями; они – и только они – были в курсе того, что на самом деле происходит внутри Айз Седай. Неважно, насколько искусно сестра умела скрывать эмоции, её Страж знал, что за маской прячется нечто большее.