Башни человеческих душ (СИ)

«Как я уже говорил, поражение нашей армии было лишь делом времени. Когда войну ведут популисты и мечтатели, можно ожидать только беды. И беда пришла. Наши военные застряли на этой проклятой линии Максвелла. Надо сказать, что только благодаря этому самому генералу Максвеллу реготцы и смогли выиграть войну. Задержка дала достаточно времени для создания коалиции Трех государств и сбора подкреплений, ну а дальше вы и сами все знаете. Не думаю, что нужно пересказывать весь исход войны снова. За это время я просто умолял командование отправить моих ребят в бой, тем более что они с отличием прошли программу по саботажу. Для армии всегда большую роль играл тыл и снабжение, и если бы мы могли устраивать там как можно больше диверсий, то все сложилось бы совершенно иначе. Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения. Командование решило не замечать моих просьб, отдав все лавры более знатным офицерам и их сынкам. А кто был я? Сирота без рода и племени! Меня страшно ненавидели, потому что я, будучи человеком из низов, так высоко продвинулся. Если бы вы только знали, сколько козней чинили мои сослуживцы! Один раз, накануне парада в честь Дня независимости, кто-то проник в мой кабинет и залил грязью парадное обмундирование! Мне пришлось, точно белой вороне, пройтись по главной площади в повседневной униформе. После кому-то вздумалось написать на меня донос, будто бы я применяю физическое насилие к своим подчиненным! Но я никого и пальцем не трогал! Разве что особо ретивым отвешивал пинки или подзатыльники, но и то в исключительных случаях! Пришлось объясняться перед военной прокуратурой в том, что все это чистые домыслы. Слава богу, что никто из бойцов не подтвердил подобные обвинения, а значит, ноги всех этих гадостей росли не из моей роты. Прокуратура после проверки признала меня невиновным, но, сколько нервов было попорчено! Я потерял сон, аппетит и присутствие духа. И подобных мелких соринок в моем глазу было хоть отбавляй.

Вот и с началом войны я снова столкнулся с препятствиями. Моей роте поручали самые примитивные и безопасные задания, точно мы были кадетами на первом курсе академии. Но вот однажды командование попросило меня разобраться с партизанами в Людерфонском лесу. Несколько нападений на конвои снабжения действительно имели место, и я увидел в этом шанс наконец-то доказать, что мы стоим больше, чем все другие подразделения нашей армии. Но и тут крылся жесткий подвох! Когда мы начали прочесывать лес, то обнаружили, что партизаны покинули его несколько недель назад. Скорее всего, эти атаки были лишь временной диверсией, а после выполнения миссии, они просто ушли. Мы день и ночь прочесывали этот лес вдоль и поперек, но так ничего и не нашли.

Не скрою, что на мгновение я потерял голову от ярости. На смену злобе пришла депрессия, а с ней и полный упадок сил и желаний что-либо делать. Мы стали лагерем близ какой-то богом забытой лесопилки Вульфрик, где жили одни старики, женщины и дети. Нет ничего хуже, чем бездействие и ожидание! Я не прекращал отправлять отряды на патрулирование леса, но все они возвращались ни с чем. Тем временем война уже начинала принимать для нас скверный оборот. Я снова писал в штаб просьбы отправить нас в бой и даже являлся к командованию самолично, но от меня по-прежнему продолжали отмахиваться. «А, Бойль, опять вы! – говорили они, – ну что, нашли вы своих партизан? Как нет? Быть такого не может! Нападения на конвои были? Были! Вот и ищите! Вы же давно просили дать вам стоящие задания для ваших бойцов, а теперь жалуетесь! Ну что вы стоите, как истукан? Выполняйте приказ!». Но даже когда ситуация стала совсем плачевной, о нас никто и не вспомнил.

Однако вскоре подвернулся случай, который дал мне надежду. Во время визита в Пельт, я отправился в бар выпить. Да, да, не удивляйтесь, не смотря на мое негативное отношение к алкоголю, на душе у меня было так скверно, что спасти от этого состояния хотя бы на время мог только он. Сидя за столиком, я подслушал разговор двух офицеров, которые поносили почем зря одного доктора, который на днях предложил командованию провести эксперимент по созданию роты «универсальных солдат». Конечно, над ним только посмеялись и выставили вон. Тем старым толстосумам не нравилось то, чего они не понимали, да и к тому же им было сейчас не до каких-то экспериментов, когда враг начал развивать наступление. Я принялся наводить справки об этом докторе и выяснил, что он работает в совсем еще молодом институте психологии и психиатрии. Не теряя времени даром, я наведался туда, но обнаружил, что мистер Файвинг, – так звали того доктора, – совсем недавно покинул заведение, поскольку финансирование его исследований прикрыли. Надо сказать, что врач, с которым я говорил, не скрывал своего скептического, и даже насмешливого отношения к его идеям.