Башни человеческих душ (СИ)

Последней надеждой осталось отыскать моего отца. Я стал наводить справки, получив доступ к военному архиву. Но и здесь меня постигло разочарование. Единственный человек, который теоретически мог быть моим отцом, капитан Герард Бойль, погиб во время народного бунта в Милтре более десяти лет назад. Судя по добытым мною данным, он командовал императорской гвардией и повел отряд на штурм баррикады, но получил пулю и был сбит с лошади. Его вынесли из-под огня, но было уже поздно: он скончался от обильной кровопотери, в результате повреждения аорты.

Я снова остался один! Ни отца, ни матери – круглая сирота. Это был второй раз в жизни, когда я заплакал. Мальчишка, еще не до конца превратившийся в мужчину, дал волю чувствам. Хорошо, что эту мою минутную слабость никто не заметил, иначе толков по этому поводу было не избежать. Но я справился с этим, понял и принял, оставил прошлое в прошлом и стал жить ради будущего. Мечта попасть в гвардию телохранителей до сих пор не покидала меня…

И вот удачный случай достичь этой мечты подвернулся совсем скоро. Наш любезный император наконец-то решил, что пора вернуть то, что принадлежало нашей стране по праву. А наиболее быстро снискать почет, славу и уважение можно только на поле брани. Я удвоил тренировки, расхваливал своих бойцов перед проверяющими, писал в головной штаб Первой гвардии просьбы первыми отправить нас на передовую. Я даже прилагал результаты физической и политической подготовки, лишь бы хоть кто-нибудь проявил к нам интерес. Но все мои запросы не замечали, или не хотели замечать. На первый план, как всегда, вышли офицерские сынки – потомки знатных военных или дворянских семей. Они надели на себя красивые мундиры с эполетами, и гордо восседая на конях, отправляли в бой сотни тысяч солдат. Все это было для них не более чем игрой. И только плохое состояние армии Реготской республики позволило нам развить столь грандиозный успех в начале войны. Дети, ничего не знавшие о военном ремесле, отправлялись в битву стариками, которые считали, что войну можно выиграть, сидя в мягком кресле перед картой. Эта кампания была обречена на провал».

***

Бойль замолчал и сплюнул на пол, словно горечь от прожитых лет до сих пор стояла у него во рту. Он подошел к столику, налил воды себе и профессору, а потом замолчал, прислонившись к стенке. В душе профессора зародилась надежда, что он сможет выиграть еще времени, которого наверняка хватит, чтобы его хоть кто-нибудь нашел. Во время повествования Бойля, он сумел разглядеть за окном горы шлака, и даже край, как ему показалось, одной вагонетки. Значит, Бойль держит его где-то на западе, в районе заброшенных шахт, а они находятся, скорее всего, в одном из бараков, где жили рабочие. К сожалению, сбежать от него практически невозможно, пока он полностью связан. Что Бойль собирается с ним делать? Убьет? Или и дальше продолжит изливать накопившуюся за годы боль. Мог ли он винить этого человека в том, что произошло? Жизнь обошлась с ним сурово, что в некотором смысле оправдывает его высокомерие и эгоизм, однако стоит ли это хотя бы одной человеческой жизни? Не нужно забывать, что если сносишь головы на своем пути, то кто-то когда-то снесет и твою. Но сейчас ему лучше помалкивать на счет своих выводов и подыгрывать Бойлю. Психиатр он или нет?

– Похоже, жизнь обошлась с вами не лучшим образом. Некоторые причины ваших поступков мне остаются понятны. – Голос профессора звучал тихо, но в пустой комнате был подобен эху. Доктор посмотрел на камин и пляшущие в нем языки пламени; сейчас треск поленьев казался ему почти зловещим. – Возможно, вам нужна помощь. И как можно скорее.

Бойль снова усмехнулся, точно наивность профессора его забавляла.

– Оставьте при себе ваши врачебные штучки. Или вы думаете, я дурак? А что вы скажете дальше? «Мистер Бойль, развяжите меня, давайте забудем обо всем и отправимся ко мне домой пить чай»? А после вы сдадите меня полиции, или того хуже военным. Знаете, что мне грозит, если правда всплывет? Смертная казнь через повешенье. Не думаю, что эти шакалы проявят благородство и предоставят мне расстрельную команду. Я прекрасно знаю, как караются подобные преступления, а поскольку я был ответствен за своих людей, то и отвечать за их действия придется тоже мне. – Он снова замолчал, подошел к камину и поправил кочергой угли. Какие мысли таились в его голове, профессор не знал, но вряд ли в них было что-то хорошее.

Спустя минуту он продолжил свою историю.

***