Башмаки на флагах

– Офицеры молчат, а солдаты ропщут. Говорят, что граф сбежит, как дело начнется, а вы нас побьете. Говорят, раз вы горцев бьете, то уж нас-то и вовсе раздавите. Но что делать, пойдем.

– Под картечи и мушкеты? На пики отличных моих солдат?

– Именно так.

– Но в прошлый же раз не пошли на меня.

– В прошлый раз высочайшего соизволения письменного не было, письмо простое только – просьба герцога, а на сей раз есть. Ослушаться не можем. Мален – город несвободный.

– А еще и граф вызвался, – согласился Волков понимающе.

– Вот-вот. Еще и этот великий полководец желает проявить себя перед герцогом. Надумал наконец славы воинской поискать, – подтвердил Циммерман.

Теперь вся картина была ясна. Никаких сомнений в том, что инициатор этой кампании именно граф, у кавалера не оставалось. «Никак не ужиться нам в этих местах двоим». Но раз появилось дело, то надо его делать. Волков обошел стол, достал из кошеля тугой и тяжелый сверток, приблизился к Циммерману и, встряхнув сверток, со звоном вытряхнул на стол перед целую груду золота. Сорок гульденов тускло мерцали, отражая свет единственной в зале лампы.

– Что ж, раз так, то у меня к вам будет предложение, – сказал Волков, наблюдая за реакцией ротмистра.

И реакция ему нравилась. Циммерман потянулся к золоту, погладил монеты, потом взял одну из них, с удовольствием взвесил в руке.

– Чем я могу вам помочь, полковник?

– Я вам сейчас все объясню, – отвечал кавалер.

Солдат с солдатом всегда найдут общий язык и понимание. Особенно если у одного солдата есть золото, а другому оно очень нужно. Ротмистр и полковник долго сидели рядом и негромко говорили, обсуждая всякие мелочи будущего дела. Уже выпили все вино, что было в кувшине, и дрова в камине прогорели, и гостеприимный хозяин Кёршнер задремал в кресле, не выдержав непонятной и нудной солдатской болтовни, а продолжали разговор. Но зато, когда закончили, не было промеж них ничего, о чем бы они не договорились. Сорок золотых монет! Циммерман оказался понятлив и сговорчив. Сорок гульденов – это тысяча с лишним талеров. Волков прикидывал, что это пятилетнее жалованье ротмистра. Еще бы он не сделался сговорчив.

Господа офицеры закончили дело за полночь. Циммерман встал, сгреб монеты, завернул их в тряпку и сказал:

– Можете во мне не сомневаться, полковник. Я сделаю все, как и договорились, начну уже с утра.

– Отлично, ротмистр. – Волков протянул ротмистру руку.

Глава 20

Утром кавалера и его людей ждал роскошный завтрак. Длинный стол в большой светлой зале был уставлен отличной свежайшей сытной едой.

– Как вам перепела? – спрашивал рыцаря хозяин дома.

– Они божественны, – отвечал Волков, беря с подноса следующую птицу.

– Сыры, обязательно попробуйте эти мягкие сыры, они вам понравятся.

– В вашем доме мне нравится все, – заверил купца гость.

– Все? – Хозяйка цвела от счастья.

– Да, добрая моя родственница, – говорил кавалер. – И повара, и зала эта светлая.

– Это из-за окон, – радостно сообщала Клара Кёршнер.

– Да-да, эти огромные окна прекрасны, – продолжал Волков, разрывая перепела.

– А как завершился ваш разговор со вчерашним нашим гостем? – тихо поинтересовался у кавалера купец. – Я, кажется, задремал под конец.

– Я хотел выразить вам благодарность, – так же тихо отвечал Волков. – Вы оказались провидцем. Человек, что был вчера в гостях, оказался мне очень полезен.

Купец расцветал от таких слов. Его щеки всегда вспыхивали огнем от похвалы Волкова.

– Рад услужить вам, друг мой, – говорил Кёршнер, улыбаясь.

Да, кавалер уже знал его. Лесть и похвала легко проникали в сердце купца, но лишь на время захватывали его. Купеческий ум его почти никогда не знал отдыха. По глазам Кёршнера кавалер понял, что тот собирается заговорить о делах торговых. О всяких углях, досках, кожах и прочей ерунде, которая ну никак сейчас кавалера не волновала. Поэтому Волков положил свою тяжелую большую руку на пухлую ручку хозяина дома и сказал:

– Жаль, что у меня нет времени продолжить завтрак, жаль, дорогой родственник, что я уже должен откланяться.

– Что так скоро? – расстроился купец. – Вы уже уходите?

– Друг мой, вы, видно, забыли, – тихо заговорил кавалер, – граф ведет сюда войска герцога, война у меня.

– Ах да, конечно, конечно, – вспомнил купец и встал провожать гостя.

И все принялись подниматься из-за стола. Так Волкову удалось избежать скучных для него сейчас разговоров. Ну вправду, не до них ему сейчас было, не до них.

Прежде чем покинуть Мален и отправиться готовить войско к встрече с графом, он решил заехать в кафедральный собор – помолиться, если уж не встретит там епископа. Но молиться ему не пришлось: епископ вел утреннюю службу, как раз заканчивал ее без всякой старательности, а как увидал кавалера, так и вовсе оставил завершать ритуал второго священника и служек, а сам, как был, в облачении, спустился с кафедры, еще издали протягивая руку для поцелуя. Волков смиренно принял руку и поцеловал перстень.

– Сын мой, как хорошо, что вы пришли. Очень хотел я вас повидать. И срочно! И тут как раз вы! Не иначе провидение!

– Что же за дело у вас ко мне, святой отец?