Барсук

— Адвокат мне не полагается? — спросила Анника. Сесилия Врееде пыталась разгадать ее строгий взгляд — он излучал смесь тревоги и презрения. К ней? Наверное. Ведь теперь Анника все-таки подозреваемая.

— Нет, — сказала Сесилия. — Нет необходимости. Вас пока ни в чем не обвиняют.

— Почему тогда я здесь? — Анника всплеснула руками и осмотрелась в комнате для допросов. Сесилия не удержалась и проследила взглядом за жестом Анники. Сесилия была в этой комнате бесчисленное число раз. Она привыкла к холодной и стерильной обстановке, к желтым выцветшим тканевым обоям. Сесилия ощущала, как тревога, словно липкая пленка, покрывала все поверхности. Ее нельзя соскрести — она впитывалась в одежду, как сигаретный дым.

Сесилия наклонилась вперед и, опершись локтями о стол, сцепила руки.

— Важно, чтобы мы могли с вами спокойно поговорить. Поэтому вы здесь. Вы понимаете, что у нас есть основания считать, что вы что-то знаете о Барсуке.

— Я уже сказала, что ничего не знаю, — сказала Анника и хрустнула шеей. Она избегала пытливого взгляда Сесилии.

— Не думаю, что это правда, — сказала Сесилия. Она бросила взгляд на Юнаса, и он положил на стол книгу. Обложка выделялась на фоне светлого дерева. Кроваво-красный, черный и серый. Резкие контрасты и глубокие тени.

— Да неужели? — сказала Анника. — Ищите лучше настоящего убийцу.

Сесилия открыла книгу на странице, куда приклеила один из желтых стикеров.

— Послушайте, — сказала она и прочитала вслух: — «Вы не можете защититься. Я прокапываю себе путь. Скрежет, который вы слышите, это мои когти, терпеливо раскапывающие землю под вашим домом, пока я не смогу проломить пол».

Уголком глаза она заметила, как Анника болезненно сморщилась от слова «скрежет». «Почему?» — подумала она и захлопнула книгу.

— Вам это не нравится? — спросила Сесилия.

— Нет, не нравится.

— И вы все равно издали ее?

— Конечно! Она ведь задумана вызывать неприятные чувства. — Анника пожала плечами. — Многих такое привлекает, это хорошо продается. Но все знают, что Барсук попадает в дома к жертвам через подвальный пол.

— Да, — сказала Сесилия. — Вы правы. В книге есть куча всего, что мог бы написать любой, прочитав газеты. — Она наклонилась над столом. — Дело в том, что в книге есть и другие вещи. Вещи, которые мы прессе не рассказывали.

— Например?

— Например, что он с ними делает. На самом деле эта информация конфиденциальна, но… — Она взглянула на Юнаса. Он кивнул, и Сесилия продолжила: — Что он забирает жертв в тоннель. Мы никогда не говорили, что тоннель вообще существует.

Сесилия разглядывала Аннику, наблюдая за реакцией. Анника побледнела и нервно сглотнула.

— Но это же выдумка. Вымысел. Правда?

Сесилия покачала головой.

— К сожалению, нет.

Щеки Анники побелели.

— Можно мне стакан воды?

— Конечно! — Юнас вышел из помещения. Сесилия ждала в тишине, пока он не вернулся с бумажным стаканчиком и поставил его перед Анникой. Она сделала глоток, поперхнулась и закашлялась.

— Понимаете, — продолжила Сесилия. — Мы так и не нашли тел. Ни единой жертвы. Только следы от кого-то, кого утащили вниз в тоннель. Если бы не огромное количество крови, мы бы классифицировали это как похищение, а не убийство.

Глаза Анники расширились. Сесилия продолжила:

— Журналисты об этом не знают. Так откуда знает Апельгрен, если книгу написал он? Кто ему рассказал? Если вы что-то знаете, то нам поможете. Понимаете?

— Я… — начала Анника. Она снова глотнула воду. — Не знаю, что сказать.

— Начните с начала, — сказал Юнас. Он открыл блокнот в твердой обложке и начал писать.

Анника покачала головой.

— Я честно ничего не знаю. Рукопись просто там лежала.

— Что вы имеете в виду — «просто лежала»? Кто-то же должен был ее прислать.

— Не так, как мы их обычно получаем, нет. — Анника повертелась на стуле. — Кто-то положил ее у двери издательства. Ночью, когда там никого не было.

— Кто?

— Апельгрен, конечно. Кто еще?

— Откуда вы знаете?

— Я много лет с ним работала. Я знаю его стиль — больше никто не смог бы так написать.

Юнас поднял глаза от блокнота.

— Так, я не понимаю. Он же мертв?

— Мы признали его умершим, чтобы издать книгу. — Анника опустила глаза и покачала головой. — Это сделала я. Сама отправила заявку. — Она снова покачала головой и хлопнула ладонью по лбу. — Боже, что я наделала?

Сесилия откинулась назад.

— То есть вы хотите сказать, что исчезнувший писатель оставил вам рукопись? Значит, он не может быть мертвым.

Анника шмыгнула носом.

— Мы не знаем.

— Вы понимаете, как звучит то, что вы нам рассказываете?

— Я знаю, как это звучит. Но это правда. Я знаю, что поступила неправильно, но не незаконно. Никто не знает, как мы получили рукопись. Никто не знает, где он, так что он может быть и мертвым.

— А я думаю, вы лжете, — сказала Сесилия. — Вы знаете, где он.

— Увы, — сказала Анника. — Я не знаю. Вы можете считать что хотите. Я лишь хотела спасти издательство.

— Послушайте, если Апельгрен действительно мертв, то кто-то другой должен был написать рукопись, не так ли?

Анника кивнула. Она всхлипнула и вытерла слезу тыльной стороной ладони.

— Да, но я понятия не имею, кто бы это мог быть.