Барсук

Увидев людей, она остановилась и стала глубоко дышать. Она уперлась руками в колени, борясь с тошнотой после нагрузки. Ей удалось убежать, но она не могла перестать думать о том, что могло бы случиться, если бы она не была так хорошо натренирована.

Когда пульс успокоился, мысли догнали эмоции. Какое-то время она размышляла, не связан ли мужчина с делом о Барсуке. А что если он сам ее преследовал? Нет. Она отбросила эту идею. Ничего из произошедшего не соответствовало modus operandi[4] Барсука. Вероятно, обычный злоумышленник. Что уже достаточно неприятно, но каким-то образом ей удалось убедить саму себя, что такое развитие событий не самое плохое. Это означало, что уровень угрозы в связи с расследованием для нее не повысился. Она не хотела прибегать к защите вследствие случившегося, у нее другой стиль работы. Она слишком сильна для этого.

Сесилия решила никому не рассказывать о произошедшем. Все равно никто бы не смог ничего сделать — нет никаких данных для выслеживания. Заявление просто попадет в пугающе большую стопку преступлений против женщин. Она отказывалась быть частью этой статистики.

Все же она решила больше не бегать за пределами дома по вечерам. Такой выбор казался ей надежным и рациональным. Отныне она будет бегать в тренажерном зале, хотя и терпеть не могла ограничивать собственную свободу.

Только попав к себе в прихожую и закрыв дверь на замок, Сесилия почувствовала, что может вздохнуть свободно. Все тело тряслось, и у нее подкосились ноги. Она сползла на пол и заплакала, закрыв лицо руками.

22

Так вот, как-то раз там стояла она — женщина, которая, как я знал, станет последней в моей жизни. Она сияла, как никто другой. Мы стали парой и вместе купили домик с парником, где она могла заниматься садоводством, и с подвалом, где я поставил себе письменный стол.

Понедельник, 13 декабря

Белый проектор располагался поверх одной из стопок присланных рукописей на столе в переговорной. Вентилятор приглушенно жужжал, словно рой шмелей в сиреневой изгороди. Проектор высветил на стене большие белые буквы «Я Барсук». Рядом стояла, как все ее называли, Линда из отдела продаж. Но на практике сама Линда и была отделом продаж. Издательство такое маленькое, что не может нанять больше сотрудников. В этом и нет необходимости. Линда справлялась сама, прибегая к помощи маркетинговых агентств, когда считала нужным.

Свет от проектора блестел на пластиковой оправе больших красных очков Линды. Помада, лак и ее блузка имели такой же оттенок. Они даже подходили по цвету к шарфику, которым она подвязала волосы. Анника всегда недолюбливала ее элегантность и немного стыдилась этого. Ей хотелось бы больше, чем сейчас, следить за своей внешностью. Ей бы никогда не пришло в голову вот так подобрать одежду.

— Добро пожаловать! — начала Линда и оглядела всех присутствующих, кроме Анники, Тобиаса и Фредрика. Их директор редко участвовал в процессе издания, но всегда имел мнение по поводу продвижения на рынке. — Сегодня мы поговорим о чем-то таком захватывающем, что это кажется невозможным. Мы поговорим о том, как всего за пару недель превратить «Я Барсук» в бестселлер.

— Да, мне и самому очень хочется узнать как, — вставил Фредрик. — Потому что надо уже делать запуск, чтобы все взлетело, а пока мы даже не обеспечили себе права на это добро.

Анника крутилась на стуле. Вся их работа, все надежды по-прежнему могли разрушиться как карточный домик, если Апельгрен объявится и запротестует.

Линда щелкнула пультом, и текст на стене сменился временной шкалой со множеством пунктов и текстом, таким мелким, что невозможно разобрать.

— Так выглядит наш обычный план, — сказала она. — Примерно здесь, если рукопись хороша для продажи, мы включаем ее в каталог. Потом проводим торговые совещания со всеми крупными покупателями примерно за полгода до выпуска книги, заказываем рекламу, планируем ярмарки и бла-бла-бла.

Линда умолкла посреди фразы и посмотрела на Фредрика. Она небрежно держала в руке пульт, почти как сигарету. Анника перевела на него взгляд как раз в тот момент, как на его лице появилось скептическое выражение.

— Если бы мы действовали по такому плану, то обанкротились бы как раз к первому торговому совещанию, — продолжала она. — К счастью, я люблю вызовы.

Анника устояла перед искушением закатить глаза. Вместо этого она сидела, не моргая, в ожидании того, что за этим последует.

— Мы должны изменить тактику, — сказала Линда. — Мы должны уменьшить издержки и в то же время выделить больше времени, чтобы на рынке успел вырасти спрос еще до того, как появится книга.

— Но это ведь невозможно, — сказал Тобиас. — Мы не можем продвигать книгу до того, как узнаем, сможем ли ее издать.

— Нет, не мы. А другие могут сделать это за нас. В идеальном варианте — бесплатно.