Барков

«Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке со многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова» (X, 163).

В самом деле, в бумагах декабристов были найдены списки стихотворений Пушкина, воспевающих свободу, призывающих к уничтожению крепостного права — ода «Вольность», «Деревня», «Кинжал»… Правда, они имели «хождение» задолго до восстания 14 декабря 1825 года. Не случайно в апреле 1820 года Александр I сказал директору Лицея Е. А. Энгельгардту: «Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами; вся молодежь наизусть их читает»^[350]. «Бич жандармов, бог студентов» — это Марина Цветаева о Пушкине. О том, насколько широко распространялись списки «возмутительных рукописей», не только написанных Пушкиным, но и приписанных ему, свидетельствует само сравнение, к которому он прибегает, заметив, что таким же образом все «похабные» рукописи «ходят под именем Баркова». Пушкин не только очень точно определяет масштаб бедствия (как известно, срамные стихи получили чрезвычайно широкое распространение в народе), но и предвидит его будущее: похабные стихи, сочиненные и Барковым, и другими, оставшимися неизвестными авторами, под именем Баркова распространялись не только в XVIII веке или в пушкинское время, но и во второй половине XIX столетия, и в XX веке. Но вот на что хотелось бы обратить внимание: псевдо-Пушкину принадлежат не только созданные другими поэтами вольнолюбивые стихи (среди них — политическая басня Дениса Давыдова «Голова и ноги», стихотворение Вяземского «Негодование»), но и стихи в политическом отношении вполне безобидные. Так, долгое время считалось, что Пушкин написал остроумное четверостишие:

Всегда так будет, как бывало;
Таков издревле белый свет:
Ученых много — умных мало,
Знакомых тьма — а друга нет! (I, 403)

Между тем, как установила Т. Г. Цявловская, четверостишие это принадлежит перу поэта, прозаика и журналиста Б. М. Федорова, к которому Пушкин и писатели его круга относились иронически, называя пренебрежительно Борькой Федоровым. Теперь, когда авторство Федорова доказано, стихи воспринимаются по-иному: ведь содержательность, глубина высказывания во многом определяются личностью того, кому оно принадлежит. Одно дело сказать: «Вслед за зимой приходит весна. Михаил Михайлов». И совсем другое: «Вслед за зимой приходит весна. Конфуций».

Псевдо-Пушкин — еще и автор эротических стихов в духе Баркова. Но если приписанные Баркову похабные стихи сочинялись в большинстве своем после его смерти, то под именем Пушкина непристойные стихи создавались преимущественно при его жизни и при его жизни распространялись в многочисленных списках, и это Пушкина крайне беспокоило. Когда в 1831 году после его женитьбы по рукам стало ходить приписанное ему непристойное стихотворение «Первая ночь», то Пушкин, по свидетельству его современника В. Т. Плаксина^[351], был возмущен, пришел в страшное негодование, назвал это сочинение мерзостью. В дневниковой записи от 10 мая 1834 года Пушкин упоминает «скверные стихи, наполненные отвратительного похабства», «которые публика благосклонно и милостиво приписывала» ему (VIII, 38). Заметим, что подобные сочинения он сравнивал со срамной поэзией Баркова. В черновике «Отрывка» («Несмотря на великие преимущества, коими пользуются стихотворцы»), который во многом носит автобиографический характер, его герой-поэт, как и Пушкин, страдает от приписанного ему авторства непристойных стихов, и здесь в пушкинском тексте появляется имя Баркова:

«Но главною неприятностью почитал мой приятель приписывание ему множества чужих сочинений, как то: эпитафия попу покойного Курганова, четверостишие о женитьбе, в коем так остроумно сказано, что коли хочешь быть умен, учись, а коль хочешь быть в аду, женись, стихи на брак, достойные пера Ивана Семеновича Баркова, начитавшегося Ламартина. Беспристрастные наши журналисты, которые обыкновенно не умеют отличить стихи Нахимова (А. Л. Нахимов, 1782–1814, поэт-сатирик. — Н. М.) от стихов Баркова, укоряли его в безнравственности, отдавая полную справедливость их поэтическому достоинству и остроте» (VI, 504).

Сочинения, приписанные Пушкину (в том числе и стихи барковского свойства), неоднократно привлекали внимание исследователей, среди которых такие выдающиеся пушкинисты, как Н. О. Лернер, Б. Л. Модзалевский, М. А. Цявловский. Эти сочинения с конца прошлого века являются предметом пристального изучения А. В. Дубровского, выступившего автором нескольких публикаций под названием «Мнимый Пушкин»^[352].