Барков

Любопытно, что представления в России о пристойном и непристойном отличались от европейских. На многое у нас смотрели свободнее, что весьма удивляло иностранных путешественников. В 1786–1787 годах Россию посетил венесуэлец Франсиско де Миранда. Он побывал в Крыму, Киеве, Москве и Санкт-Петербурге. Он имел счастье общаться с Екатериной II и ее приближенными. К счастью для нас он вел дневник. Посетив подмосковную усадьбу графа П. Б. Шереметева Кусково, Миранда оставил в дневнике такую запись:

«В отдельном кабинете находятся небольшие восковые фигуры: Вольтер, Руссо, Д’Эстен, Франклин и т. д., и среди них фигуры двух женщин; одна, обнаженная, лежит на постели, другая, высоко подобрав юбку, так что видны все ее прелести, моется над тазом. Последняя, как говорят, была куплена в Париже за сто ливров и, безо всякого сомнения, это весьма тонкая работа, ибо на бедрах и грудях видны мельчайшие прожилки, волоски и т. п., а самое забавное, что сюда заходят и женщины, но в России сие не считается непристойным.»^[207]

Что же касается круга Баркова, простого народа, то здесь нормы поведения были еще свободнее. Миранду изумила русская баня. Несмотря на воспрещение мужчинам и женщинам парится вместе, их отделяла дощатая перегородка, и иностранные путешественники могли беспрепятственно войти не только на мужскую, но и на женскую половину, не обращая на себя никакого особенного внимания:

«…Поехали в Большие бани на Москве-реке. Зашли сначала в мужские, где увидели великое множество голых людей, которые плескались в воде безо всякого стеснения. Через дверцу в дощатой перегородке проследовали в женскую часть, где совершенно обнаженные женщины прохаживались или из раздевальни в парильню, или на двор, намыливались и т. д. Мы наблюдали за ними более часа, а они как ни в чем не бывало продолжали свои манипуляции, раздвигали ноги, мыли срамные места и т. д.

<…> поистине, разглядывая всех этих обнаженных женщин, всех возрастов и с самыми разнообразными формами, я не смог отыскать в них большого сходства с „Венерой“ из собрания Медичи… Оттуда мы вышли наружу и последовали к реке, чтобы посмотреть на женщин, которые после бани идут туда купаться. Их было очень много, и они спускались к воде безо всякого стеснения. А те, что были на берегу и еще мылись, кричали нам по-русски: „Глядеть гляди, да не подходи!“ Мужчины там купаются с женщинами почти вперемешку, ибо, если не считать шеста, их в реке ничего не разделяет»^[208].

Еще одна примечательная запись:

«Зашел на небольшой постоялый двор… наблюдал за девушкой, доившей корову: она прятала от меня лицо, но в то же время выставляла напоказ свои ляжки»^[209].

Пишет Миранда в своем дневнике и о продажных девках, услугами которых он пользовался во время своего путешествия по России. Пишет добросовестно и точно, без сантиментов: где, когда, с кем и сколько заплатил. И еще — кто поставлял. А поставляли девок сводни, домопровительницы, кучера, слуги. Надобность в служительницах Венеры была в Крыму, Кременчуге, Киеве, Москве, Торжке, Санкт-Петербурге. Приведем петербургские записи Миранды.

«16 июня

В половине одиннадцатого пришла хорошенькая девица, которую прислала домопровительница Анна Петровна; она немного говорила по-французски, и мы преотлично понимали друг друга. Потом легли в постель и были вместе до восьми утра, после чего девушка ушла… Заплатил ей за ночь девять рублей, но ее хозяйка осталась недовольна, передав через моего слугу, что этого мало и что я должен был дать ей по меньшей мере 25 рублей. <…>

28 июня

Слуга привел мне русскую девушку — швею, которая показала себя в постели настоящей чертовкой и в пылкости не уступит андалузкам. За ночь я трижды убеждался в этом. Утром она ушла, удовлетворившись пятью рублями. <…>

14 июля

Дома меня ждала русская девица: удовлетворив мои желания, она тут же ушла. <…>

27 июля

…в десять отправился к одной 15-летней девице и спал с нею, но кровать была такая неудобная, что пыл мой угас, и когда утром возвратился домой, чувствовал ревматические боли в спине. Дал ей пять рублей, и она осталась довольна. <…>

27 августа

Отправился домой переспать с какой-то девицей, которую привел мой слуга, да не все ли равно, с кем спать»^[210].

Вот так. А еще говорят: Барков, Барков…